Около шести утра Иван проснулся. Немного болела голова. Тело плохо слушалось, поэтому Иван поднялся не сразу. Но потом, включив чайник, он всё же сделал обычную утреннюю разминку. Махая руками, он не переставал размышлять о вчерашнем провале: реакция Вики однозначна, слова, сказанные ею нельзя понять как-то иначе – «уйди вон из моей жизни».
«Сейчас половина седьмого, успеваю» – Иван собирался в душ и смотрел в телефон. Часы. Погода. Напоминание о встрече, которое он со вздохом удалил. Полотенце и пакет с принадлежностями. «Конечно, тут у меня даже и ванны нет, куда мне до остальных» – с досадой подумал Иван.
Спускаясь по лестнице на первый этаж, Иван вспомнил, как с кривой усмешкой его тётя смотрела на процедуру передачи имущества: оказывается, родители незадолго до своей нелепой смерти взяли большой кредит, под поручительство сестры отца. И вернуть долг Ивана обязывали условия договора: хорошо, когда сестра – юрист. Ей хорошо, Ивану – выселки.
На первом этаже, в холле Иван увидел группу людей в сопровождении участкового полицейского. Иван услышал только, что лейтенант Топорков разыскивает свидетелей исчезновения местного алкаша Гошки, который только что, утречком рано, пытался убить свою пожилую мать, которая не изъявила желания пойти поискать ему выпить. Был Гошка, кричал что-то, звал лучшего друга своего, Уварова-старшего. И тут – бац! – нет Гошки.
Иван остановился. Лейтенант выглядел растерянным, рядом оказалась паспортистка. Две женщины, маленькая девочка, и мужчина в военной, кажется, форме, но Ивану незнакомы такие детали. Он заметил, что участковому тоже непонятно, что же за род войск, в котором, по всей видимости, служил этот парень. Паспортистка что-то говорила, глядя на лейтенанта, тот кивал, перекладывал планшет из руки в руку.
Душевая встретила Ивана запахом сырости и плесени. В крайней кабинке кряхтел кто-то. Иван устроился в средней кабинке. Надо торопиться.
Иван уже приближался к своей квартире, расположенной в самом конце этого длинного и мрачного коридора, когда споткнулся на ровном месте, и его скрутила страшная боль. – «Стремление жизни – бесконечно. Помни обо мне» – необъяснимые чувства горя и потери близкого захватили Ивана. Он вдруг понял, что стоит на четвереньках. Голова кружилась, звенело в ушах, в груди давило. Иван обнаружил себя на площадке перед угловой лестницей, там, где было широкое окно с низким подоконником и старая батарея отопления. Верхняя часть окна, занятая большим кондиционером, который давно не работал, сейчас дребезжала и позвякивала.