Кто-то будет переломы сращивать, вправлять вывихи,
Кто-то – просто мамой десяти детей счастливых.
Кто-то новые земли на карте откроет,
Кто-то долетит до Марса, став, как Юрий Гагарин, героем.
Давно ли мы заплетали косички, поправляли галстуки,
Чтоб на все сто выглядели наши первоклассники?
Давно ли радовались первому слову – «мама»?
И вот – прощальный звонок… Финишная прямая.
Прощай, школа! За кормой остался огромный остров.
А обойти все рифы впереди – увы – не так уж просто
Ведь вы еще не Врунгели, хотя уже не Ломы.
Но в шторм или в штиль – вас всегда будут ждать дома!
Теперь вы – взрослые, навалятся «серьезные» проблемы:
Сломалась бритва, а пол-лица еще покрыто пеной,
И это, как назло, за пять минут до важной встречи,
Или – крутяк! – пломбир упал на ноутбук – еще не легче!
Но знай, даже если в кармане осталась последняя сотка,
А мобильник упал под трамвай и «попухли» контакты и фотки –
Не секрет, как исправить это огромное горе –
Падай в объятия мамы (или папы) – теплые, как южное море».
Получилось очень неплохо, дети пели с чувством, родители искренне аплодировали. Рома тоже хлопал, повернувшись в мою сторону и глядя на меня влюблёнными глазами.
– Полный триумф, да? – шепнул он мне на ухо. – Поздравляю.
Я была счастлива, моё творчество в кои-то веки оценили по достоинству. Но счастье, как водится, не длится долго. Именно в этот момент, когда ребята спускались со сцены в зал, а Пашка только взял микрофон, чтобы объявить начало конкурсов, в зал вошли двое полицейских. Они что-то спрашивали у присутствующих, некоторые пожимали плечами, но кто-то из родителей показал на меня.
– Вот она стоит, в синем платье.
Я обернулась.
– Грушина Ольга Владимировна? – молодой полицейский взял меня за локоть.
– Да. А что такое? – я дернула рукой, пытаясь освободиться от его хватки.
– Вы задержаны по подозрению в краже реликвии фабрики – коричневого алмаза в сорок карат.
После поездки по городу на автозаке, в котором я тихо плакала и пыталась понять, как могла навлечь на себя подобные подозрения, после трехчасового допроса, на котором я пыталась узнать, какие доказательства имеются против меня, и убедить следователя, что невиновна, вызвав этими попытками только саркастическую улыбку, я оказалась в небольшой камере. Когда за мной с лязгом закрылась дверь, меня передернуло, только вместе с этим звуком я поняла, что оказалась совсем в другом мире: незнакомом, страшном, черно-белом. Но раскисать было нельзя. Я читала, что в местах заключения ноющих страдалиц не любят. Спокойно поздоровалась с двумя сокамерницами, прошла к свободной кровати.