– Ладно, пошли быстрее, пока и нас без ужина не оставили.
Не хочу ни с кем сталкиваться, особенно после странных рассказов о Горыныче.
Заходим в комнату. Алина уже сидит за столом и с остервенением режет хлеб.
– Алин, ты обиделась? – осторожно спрашиваю, усаживаясь рядом.
– С чего бы? – зло зыркает она и швыряет оставшийся хлеб в пакет.
Рита ставит сковородку, усмехается и кидает на соседку мимолётный взгляд.
– Ладно тебе дуться. Мы просто очень голодные. Извини, если грубо вышло, – неожиданно миролюбиво говорит она и вручает нам вилки.
Алина фыркает, но взгляд смягчается, а я улыбаюсь. Ну, может, ужин её немного задобрит.
Торкаю вилку в картофельную дольку, откусываю хлеб. М-м-м! А жизнь-то налаживается.
Первое время едим молча, только вилки скрябают о дно сковороды.
Когда первый голод утолён, вспоминаю брошенную Ритой фразу.
– Рит, колись, кто это там тебе приглянулся?
Та замирает с недонесённой до рта вилкой и театрально закатывает глаза.
– А-а, Сонь, давай я тебе сразу список составлю, чтобы записала!
Она смеётся, но потом наклоняется над столом и шепчет:
– Артём. Он такой интересный.
– Интересный, и всё? – интересуется Алина.
– А чего тебе ещё? Или думаешь, глянула один раз и уже влюбилась? – недовольно фырчит Рита.
– Ну… – мечтательно улыбается Алина. – Иногда бывает и так. Ну а тебе, Сонь, кто-нибудь понравился?
Девчонки смотрят на меня, а я закусываю изнутри щёку и цепляю на лицо безразличное выражение.
– Мне? Не-а, никто.
Но почему-то перед глазами всплывает лицо мажора. Светлые волосы, которые треплет ветер, сведённые на переносице брови, глаза цвета грозового неба, и этот взгляд – пристальный, изучающий.
– Ну-ну, – улыбается Рита. – Так мы тебе и поверили. Колись, давай.
– Никто, – упрямо отвечаю, разглядывая картошку.
– Да уж, как же! – подначивает Алина. – По лицу вижу, что врёшь. Давай, признавайся.
– Да не в чем мне признаваться, – отмахиваюсь. – Я есть хочу, а вы всё глупости какие-то спрашиваете.
Хватаю вилку, накалываю дольку картошки и быстро запихиваю в рот. Всё! Когда я ем, я глух и нем.
Но мысли о Егоре Горине не дают покоя.
Почему я думаю о нём? Почему он наказал тех перваков? И почему так странно на меня смотрел?