Так на случайные мамины подработки и дотации от государства и жили.
Потом я подросла и пошла в школу.
Там тоже несладко было. Одета беднее всех, на шторы-полы-окна-парты не сбрасывалась, да и характер подвёл – не зубастая совсем. В общем, периодически мне доставалось от одноклассников.
И я научилась чуять неприятности и быстро от них бегать. Вот как только зуд пониже поясницы появляется – беги! Думать – куда, зачем и от чего бежала – буду потом. Столько раз меня эта чуйка выручала!..
Мне двенадцать было, когда зудеть начало, не переставая. Уж что я только не передумала, как только ни бегала. А оказалось, не от того и не туда бежала.
Внезапно заболела мама. Просто слегла в один день с температурой и больше не встала…
Что было на похоронах, кто их организовывал, кто за что платил – не помню. Бабуля говорила потом, что деньги всей улицей собирали. Маму многие знали и любили. Она почтальоном работала последние годы, вот и "пригодились" знакомства, чтобы проводить её в последний путь…
А через три дня за мной пришли женщины из опеки и забрали в детдом.
Бабуля хотела стать моим опекуном, но ей не разрешили. Возраст. Через два месяца не стало и её. Это я потом узнала, когда до бабули неделю не могла дозвониться.
Целых полгода я прожила в интернате для детей-сирот. Там я научилась не только хорошо бегать, но и отменно прятаться. А уж сколько новых слов узнала… И о себе, в том числе.
То, что какая-то семья из деревни решила взять надо мной опеку, мною было воспринято как небесный дар. Куда угодно, в любую глушь, только бы сбежать подальше от того, что творилось в интернате, особенно по ночам.
Уходя оттуда с тёть Леной и дядь Лёвой, я была несказанно счастлива.
Если бы не мои новые опекуны, думаю, через полгода-год я бы уже точно вкусила все прелести взрослой жизни. И ни зуд бы не помог, ни скоростные забеги.
Подростков со спермотоксикозом не останавливали ни решётки, ни наказания, ни, тем более, запрет воспитателя. Если кто-то кого-то хотел, то сопротивление желанного объекта оставалось вопросом времени.
В общем, выйдя за ворота интерната, я облегчённо выдохнула и мысленно перекрестилась. Пронесло!
Жизнь в деревне оказалась достаточно тяжёлой. Очень быстро я поняла, почему тёть Лена и дядь Лёва взяли опеку над подростком, а не удочерили, например, малышку из Дома малютки.