Кто чем может помогите беспризорной детворе!
Беспризорники на улицах Казани. Фото из американской прессы. 1928
Образ беспризорника неразрывно связан с революцией, Гражданской войной, военным коммунизмом. Фильмов, посвященных, как писали в прессе, «первым годам становления советской власти», в СССР производилось достаточно, и чуть ли не в каждом мелькали голодные оборванцы. Если же маленькому бродяге отводилась более-менее существенная роль, то часто ее «подзвучивали» песенкой, куплетами или частушкой. Как правило, они звучали жалостно и пронзительно. Бодрые мотивы лично я слышал лишь раз, все в той же «Путевке в жизнь». Помните?
На старый путь не повернуть, не повернуть.
Хлебнули горя мы все немало.
Что раньше было, теперь забудь!
Начнем в коммуне мы жить сначала!..
И вторая:
…Есть у нас смекалка, есть и сила,
Не страшат нас большие дела.
Нам страна путевку в жизнь вручила,
Сыновьями нас назвала!
Кто посмел сказать, что мы не люди?
Беспризорных прежних больше нет!
О судьбе твоей, товарищ, как о чуде,
Будут помнить через много лет!
В дальнейшем ничего подобного в отечественном кино не будет. Появление беспризорного станет означать лишь одно: прозвучит песня трагичная (чаще) либо комическая (гораздо реже).
В 1934 году режиссеры Марк Донской и Владимир Легошин снимают драму «Песнь о счастье», где Борису Тенину, несмотря на его уже недетский возраст, досталась роль беспризорника-переростка Гороха. На толкучке, отбивая ложками ритм, он просит у честного народа копеечку:
Вы теперь все почтенные жители,
Но любили вы все, как один.
Может быть, дорогие родители,
Я и есть незаконный ваш сын.
Вот я весь изможденный и скромный,
Коль в гроше кто окажет из вас,
То, поверьте, с усмешкой злобной
Я подохну при вас через час…
Чем был обусловлен выбор Донского и Легошина, сказать я затрудняюсь.
К моменту выхода фильма Тенину исполнилось 29 лет, но стоит признать, что смотрелся он довольно органично. Предположу, что его пригласили на эту роль, зная о его любви к фольклору беспризорников. В этом сам Борис Михайлович признавался на страницах книги воспоминаний «Фургон комедианта».
Быть может, и эти нехитрые куплеты были им подслушаны у какой-нибудь стайки мальчишек, что грелись в асфальтовых котлах на московском Арбате?