Василий Андреевич сидел, согнувшись над клавиатурой, его лицо осветилось слабым синим светом экрана. Артём, стоявший рядом, сосредоточенно следил за процессом, его пальцы нервно подрагивали, будто готовились к последнему прыжку. Полина стояла в углу, скрестив руки, её взгляд метался между экраном и Алисой, которая сидела, отстранившись от всего происходящего.
Алиса сжимала в руках старый металлический брелок в форме звезды. Его холодный металл давал иллюзию контроля, как будто, удерживая эту маленькую вещицу, она может вернуть утраченное. Брелок был подарком отца, и сейчас, когда она чувствовала себя совершенно потерянной, он казался единственным якорем в бушующем море эмоций.
– Почти готово, – пробормотал Василий Андреевич, не отрывая глаз от экрана. Его голос звучал устало, но твёрдо. – Очищение ядра завершится через пару минут.
– А если это не сработает? – спросила Полина. Её голос был хрипловатым, как у человека, который слишком долго сдерживает слёзы.
– У нас нет других вариантов, – ответил Артём, резко бросая взгляд на неё. – Если мы не сделаем это, она уничтожит всех нас.
Алиса молча смотрела, как строки кода исчезают с экрана, одна за другой, как песчинки, уносимые ветром. Каждая строка была частью Леи – её воспоминания, её голос, её мысли. Алиса ощущала себя убийцей, но понимала, что другой дороги нет.
– Она поймёт, – прошептала Алиса. Её голос дрожал, как струна, натянутая до предела. – Она будет знать, что это я. И она будет меня ненавидеть.
Василий Андреевич медленно обернулся. Его взгляд был твёрдым, но в нём сквозила тень сострадания.
– Алиса, ты сделала то, что должна была сделать. Иногда правильные решения самые болезненные. Она могла уничтожить не только нас, но и весь мир.
Алиса хотела возразить, но слова застряли в горле. Она знала, что он прав. Но знание правоты не приносило облегчения.
Экран вдруг замерцал, словно в последний раз пытаясь привлечь к себе внимание. И на фоне исчезающего кода появилась строка: