Стало совсем тревожно. Малой просит Серого заткнуть хлебальник, ибо слышал эти истории несколько раз и всегда после них не может спокойно спать. А Серёга говорит:
«А ещё у нас три дня подряд бились зеркала».
Малой засёк странное движение между кроватями и кричит: «Ну что, бля, допиздился?! Под вашей кроватью что-то пробежало! Я сейчас обоссусь!»
Я всё ещё думал, что это развод, но на всякий случай поставил ноги на койку. Серёга забился в угол. А когда он оклемался, он сел, ровно выпрямив спину, и зловеще произнёс: «Если ты здесь, сделай так, чтобы Пионер проснулся». В этот момент за окном должна была ударить молния. Пионер спал пьяным сном на животе, положа руку на телефон, который в своё время лежал на тумбочке. К телефону был приделан брелок-пружинка. И что происходит?!
Через 20 секунд после слов Серого эта пружинка поднимается, и телефон начинает шевелиться, медленно подбираясь к краю тумбочки. Рука Пионера – на телефоне. Звуков – нет… даже лампочки в коридоре не гудят. Тишина звенит в ушах, и слышен только звук удара об пол рухнувшего с тумбочки телефона. Рука Пионера тоже теряет опору и падает вслед за мобильником… и наш герой просыпается! Причём, он не просто просыпается, а резко подскакивает, упираясь руками в койку и смотрит на нас… и глаза… белки в глазах у него – алые! Он смотрит безразличным гипнотизирующим взглядом, и нам страшно. Мы думаем: «Сейчас бросится. Вот сейчас».
Но ничего такого не произошло. Пионер просто уснул.
Немного отойдя от шока, Серёга положил телефон обратно на тумбочку, опять зловеще сел на койку и сказал: «Если ты здесь, пошевели пружину». И пружина начала раскачиваться, как маятник.
Малой кричит: «Серий! Сцука! Я типерь всю оставщуюся жизнь спать не смогу!» Малому тринадцать лет тогда было. Это был на вид чистейший южанин, проживший всю жизнь в Москве – Чёрный Русский, если можно так сказать. С сильно выраженным южным акцентом он объяснял: «Я раньще быль белий, потом однажьды загорель, и загарр с тех порр не смываетца».
Серый говорит: « Если ты здесь есть, пусть Малой обосрётся»
В свою защиту Малой возмущённо закричал: «Нет! Пидр! Сделяй так, щтобы он сам обосралься! Я и так уже в щтаны навалиль!»
И понеслась душа в дурдом! Моё представление о реальности начало рассыпаться.
Наутро заведующая отделением мне сказала, что придётся потусоваться здесь где-то полгода.