– Ну что, как тебе прогулка? – Спросил он у Токарева. – Благодать! Не воюешь, а гуляешь!
– Да уж, – ответил Токарев, всё с тем же состоянием внутренней тревоги и плохим предчувствием, – в городах я такой тишины не слыхал.
– А тишина для того и существует, чтоб ты её не слышал.
Где-то вдалеке упала ещё одна мина.
Недалеко, за поворотом, послышался приближающийся рёв мотора и лязг тяжёлой техники. Эти звуки приближались очень быстро. Ещё через несколько секунд на улице появился танк, он развернул башенное орудие в сторону партизан и открыл огонь из пулемёта. Партизанам пришлось бежать во дворы. Где-то далеко, в конце Второй Никольской, тоже послышалась стрельба и крики, и уже через пару минут весь город снова охватил хаос. Повсюду велись бои местного значения. Правительственные Войска, рассыпавшиеся по городу во время артподготовки, собирались в маленькие отряды; партизаны так же рассыпались в разные стороны. Защитники города искали атакующих, атакующие – искали защитников; в местах столкновений вершился Апокалипсис. Основное действие происходило на окраинах города, где вели атаку другие бригады.
Партизаны сбежали во дворы, а танковый расчёт пальнул им вслед из главного орудия.
– Здесь делать нечего! – Бросил на бегу Токарев. – Я так и знал! – Но, как ни странно, к этому времени чувство тревоги заменилось адреналином и чувством азарта.
Они бежали сквозь руины, натыкаясь на разобранные лавочки. Снег и дымовая завеса мешали видеть. Кто-то сзади спотыкался и падал… Джазмен упал и порезал руки битым стеклом, но потом встал и, вслух пересказывая весь словарь русского мата, побежал дальше. Так они добежали до Комсомольской, где их встретили пятнадцать человек солдат. Отстреливаясь из-за обломков рухнувших домов и ныряя в воронки, парни пересекли улицу и снова попали во дворы… но и там их ждали неприятности в лице вооружённых солдат. Все партизаны в этой компании, кроме Джазмена и Токарева, впервые пробовали на себе роль мишени или жертвы. Им это не нравилось: из десяти человек за две минуты осталось только четверо. Кто-то из них кинул во двор гранату и его тут же пристрелили. Оставшись втроём, они скрылись в то, что осталось от дома под номером десять: камни, обгоревшие доски, чугунная ванна и как будто откусанная сверху стена. Казалось, всё – выхода нет. Партизаны нервно оглядывались то в одну, то в другую сторону переулка, не зная, откуда ожидать нападения. С Ерофеевского спуска танк через те же дворы отправился на Комсомольскую, а снизу по улице бежали ещё сорок человек партизан… благо, среди них было пару гранатомётчиков. Они сцепились с солдатами на Комсомольской.