Даже несмотря на усталость, Ухтомский выглядит хорошо. Он одет в брюки и пиджак, выглядывающие из-под небрежно наброшенного на плечи медицинского халата. Еще я замечаю, что Виктор раздался в плечах, что и не удивительно. Я помню еще как он выступал за институт на соревнованиях – профессиональный пловец.
Боже мой, как стыдно вспоминать, что я ходила на каждый его заплыв, рассматривая преподавателя в трусах! Вот же я была дурой!
– Представьтесь, пожалуйста, – обращается ко мне Виктор.
– Дежурный анестезиолог, – говорю, не двигаясь с места.
Ухтомский молча рассматривает мою грудь. И тут до меня доходит: он ищет на моей форме бейдж!
Чихаю и делаю вид, что у меня ужасно зачесался нос. Получается так, что мое предплечье полностью закрывает прикрепленную к форме табличку с именем.
Ухтомский вопросительно смотрит на этот жест и молчание затягивается.
“Это глупо, Воронцова”, – твердит мой внутренний голос: “Ухтомский все равно узнает, что ты это ты. Рано или поздно”
Пускай будет поздно! – прошу небеса. Мне нужно время для того чтобы собраться и сосредоточиться. Я не могу позволить себе того, чтобы он снова вел себя со мной также как и в Екатеринбурге.
Ухтомский делает шаг навстречу, я неловко дергаю рукой, металлический бейджик, держащийся на форме за счет хлипкого магнита, слетает вниз и катится по полу. Я делаю неловкий пасс ногой, отравляя табличку под кушетку.
– Ой! – понимаю, что выглядит не очень натурально, но ничего лучшего придумать не удалось.
Ухтомский молча провожает взглядом этот жест. Даже не приподнимает брови как обычно, но по выражению его лица я читаю то, что он уже отметил про себя мое странное поведение.
– Впрочем, вас же должно волновать только то, как я даю наркоз, – выдаю на эмоциях. – Или вы сомневаетесь в том, что я тут работаю?
Ухтомский, к счастью, перестает заглядывать под кровать больного, переводя наконец взгляд на меня.
– Да, – говорит он спокойно, – искренне хочется верить в то, что вы ни у кого не украли форму.
Удивительно, как ему удается оставаться одновременно таким хладнокровным и ироничным. Сразу вспоминается то, как на кафедре все боялись Ухтомского, даже несмотря на его молодость. Ведь он обычно ни перед кем и ни перед чем не отступал. И был прям как шпала. Возможно, именно поэтому я и влюбилась в него. Тогда мне очень требовался именно такой человек.