Мне говорили, что он безжалостен к конкурентам, что не прощает предательства и строг к ошибкам. Но я никогда этого не испытывала на себе. Со мной он был добрым. Человечным.
А сейчас передо мной сидел совсем другой Марк. Вернее, теперь его не хотелось называть по имени. Ведь у безжалостности и убийственной жёсткости нет имени. Только фамилия.
Он посмотрел на меня так сурово, что я поняла, что переговоры закончились. Он принял решение, и мне не вырваться из западни Ракитина. Но его слова всё равно прозвучали чудовищно.
– Ты поедешь со мной и будешь там, где я скажу, пока я не разберусь с причинами твоего появления на моём пути.
Это прозвучало так, словно я специально осмелилась ему противостоять. Словно я была против него, и он со мной боролся.
– Но мне надо работать. У меня проект. Мне надо подготовить помещение. Это не сделать за один день, когда ты отпустишь меня после своей дурацкой проверки. Мне сегодня надо успеть выполнить один этап, завтра второй и так далее. Или ты решил похоронить мой бизнес только потому, что у твоего конкурента будет день рожденья лучше, чем у тебя?
Я искала в его лице сочувствия, человеческих эмоций, но натыкалась только на решимость добиваться цели. Он не собирался идти по головам. Он просто не замечал их в таком состоянии.
– Будешь работать. Телефон сдашь. Оставишь мессенджер с мамой, и 2 сотрудниками на месте.
– Но это нереально! Так работать нельзя! Я нужна им на месте! Мне надо самой всё контролировать! Как ты не поймёшь?
– Это ты никак не поймёшь, что для тебя это хороший способ вынырнуть, наконец, из рутины и посмотреть на работу, как собственник компании. До конца передать управление персоналу. Оценивать их работу со стороны. Или ты собираешься всю жизнь собственноручно крепить воздушные шарики и расставлять цветочные композиции?
А вот это было больно! Потому что я так всегда и поступала. Даже сегодня часть креплений лежала в багажнике моего красненького Гетса. И да, я собиралась помогать своим сотрудникам физически.
И от этого мне было ещё обиднее.
– А что в этом плохого, Марк? Я не боюсь никакой работы и не настолько офигительно прекрасна, чтобы стоять в сторонке, когда требуется моя помощь. Тебе это не нравится, Ракитин?
Марк поморщился. Ему не нравилось, когда я обращалась к нему по фамилии. Но только если это делала именно я. С остальными это не вызывало неудовольствия. Так и осталось.