– Вот он, Мак, – сказала она, поднимая телефон повыше.
– Кошка у него замечательная.
– Это Тыковка.
У Мака были тёмные кудряшки и тёмно-карие глаза. Он сидел в инвалидном кресле, на коленях у него спала полосатая кошка.
– А что с ним случилось? – спросила Врана.
– Этого толком никто не знает. Страшная автомобильная авария. Машину вела Лейни, мама Мака.
– А сама она цела?
– А вот это странная история. Никто ничего не знает. После аварии она пропала. Полицейские считают, что ударилась головой и куда-то убрела.
– В смысле у неё амнезия?
Китти пожала плечами.
– Мы в Замогильнике, Врана. Тут много чего странного происходит.
– Я уже сегодня видела много странного. Лошадиных призраков. Бугимана с лабрадудлем, странную потустороннюю парочку в трёхколёсном автомобиле.
– Этот вечно своего пса выгуливает. Я-то тут выросла. И ты привыкнешь. Мне нравится жить по соседству с мёртвыми. С ними не соскучишься.
После ужина они сидели на розовом диванчике и обмакивали фиговые рулетики в чашки чая с молоком.
– Спасибо, что купили рулетики, Китти.
– Ким сказала, что ты их очень любишь. А я хочу, чтобы ты чувствовала себя как дома.
Только это не дом. Дом у Враны в Полянке. Папа работал учителем истории. Мама, ласковая и темноволосая, любила готовить и возиться в саду. Все подруги Враны очень любили мамину домашнюю пиццу и шоколадный торт. Врана доела четвёртый рулетик, и на неё навалилась усталость.
В ванной висело квадратное зеркало в рамке из ракушек и морских гребешков – самая подходящая вещь в городе у моря. Врана почистила зубы, умылась. Сделала всё, что привыкла делать дома перед сном.
Вернулась в свою новую спальню, надела пижамку со щенком на кармане. Пижаму ей подарили на прошлое Рождество, но она из неё вроде как уже выросла. Придвинула стул к зеркалу на дверце шкафа. Не забыть ежевечерний ритуал. Двадцать раз провести щёткой по волосам, как делала мама. Потом Врана легла в постель, свернулась калачиком. Посмотрела в телефон – с заставки на экране улыбались родители. Ни единой эсэмэски. Ей-то не забыть Полянку, а вот Полянка, похоже, про неё забыла. Уже сто лет никто из старых друзей ей не писал. Врана сморгнула слёзы – сердце её напоминало рассыпанную мозаику.
Луна блестящей треснувшей тарелкой висела в ночном небе. Свет её мерцал у Враны в волосах, а сама Врана впервые спала в своём новом доме на Цветочном Холме.