Метафизика столицы. В двух книгах: Две Москвы. Облюбование Москвы - страница 56

Дом Перцова, этот поистине дом-город, таинственно стал новым Киевцом. Образом Киева и Киевской Руси в виду Кремля, Москвы начальной. Место дома отвечает древнему обыкновению Кремля видеть в Остожье этот знак, заставку Юго-Запада, воспоминание Днепра.

Кроме того, Малютин возглавлял смоленское (талашкинское) направление модерна, неорюса.

Легко представить этот дом и в юго-западном квартале Боровицкой площади, тоже на берегу реки, так, чтобы Киев начинался от ворот Кремля. Притом малютинский модерн парадоксальным образом приписывают к скандинавской школе; тогда дом Перцова по-своему, отлично от Пашкова дома, решает занеглименскую тему двуединства греков и варяг.

Словом, не относясь до Боровицкой площади, дом Перцова относится до проблематики ее. Он словно не дошел до Боровицкой или ушел с нее.

С. В. Малютин. Эскиз дома Перцова. 1905

Дом Перцова. Фото. 1906

Дом Перцова (слева) и храм Христа Спасителя. Открытое письмо. Начало XX века

Второе понимание вернее. Дом Перцова оформил время, в котором изменилось представление о географии Арбата. Вместо широтного пространства, нанизанного на Смоленскую дорогу (Воздвиженку, Арбат) и начинающегося от самого Кремля, московскому сознанию представилось пространство меридиональное, оставившее Белый город, чтобы остаться в Земляном, между колец бульваров и Садовых. Так окольцованный Арбат даже распространился к Патриаршим, заступив опричную границу – линию Никитской улицы. Это Арбат модерна, фешенебельных особняков буржуазии, Шехтеля. Впоследствии Булгакова (погоня Бездомного за нехорошей компанией и полет Маргариты прошивают Арбат вертикально-дуговыми нитями). Это Новый Арбат: недаром улицу с таким названием проложат между двух колец.

Новый – однако восходящий ко временам от Федора Ивановича до Екатерины, то есть от строительства до сноса стен Белого города. Круг Земляного города тоже возник при Федоре, но оставался до Екатерины юридически не городом, а пригородом. Белые же стены были столь наглядной городской чертой, что пригород, Арбат, не мог не отступить.

Со сносом Белых стен Арбат вернулся к берегу Неглинной, выставив на нем программные дома – Пашковых, Университета. Новый Арбат, однако, удержал свою границу. Ею оставался Черторый – ручей, который, как естественный защитный ров, когда-то задал трассировку Белых стен на юго-западе. Позднее Черторый был взят в трубу для лучшего проезда вдоль бульваров. К его невидимому устью и выступил дом Перцова.