Вот насколько ему было хреново.
Резко подниматься на ноги было ни в коем случае нельзя – это грозило почти моментальной потерей равновесия, бесславным падением на журнальный стол и ушибом всего больного тела. Мутный взор приметил на столе выпотрошенную пачку сигарет, игриво выглядывавшую из-под джинсовых бридж. Не без труда поднявшись с дивана, Мак взял курево и прихватил с собой солнцезащитные очки с заляпанными стеклами. Стараясь лишний раз не вертеть головой, он приоткрыл шторку, и, постанывая, вышел на свет, чтобы закурить. Свет сжигал его заживо, словно вампира, заставляя парня щуриться даже в очках, пусть и дрянных. Где-то внизу кипела жизнь, ездили машины и разговаривали люди, занятые своими будничными делами, однако восставшему из алкогольного забытия парню сейчас было не до всего этого. Пока что для него существовала только его сигарета, отвратное самочувствие и желание как можно скорее вернуться в квартиру, сокрыться от ужасного света.
Так называемая “процедура” более-менее помогла Макару, ведь он, пусть и неспешно, но всё же стал выходить из спячки и понемногу оживать. Докурив и бросив окурок в пепельницу, в прошлой жизни бывшей банкой из-под зеленого горошка, парень наконец вернулся в свое темное убежище, где ему предстояло окунуться в суровую реальность.
В его маленькой однокомнатной квартире царили бардак и разруха. И без того заляпанная барная стойка на кухне была захламлена грязными тарелками, пустыми коробками от лапши быстрого приготовления и еще черт знает чем. На журнальном столике стояла жирная чаша с недоеденными острыми чипсами, а рядом с ней возлежали две початые пивные банки. Тут же, почти пустая, над павшими собратьями по цеху гордо возвышалась и главная причина паршивого состояния больного – бутылка дешевого, но забористого коньяка с говорящим названием “Ахтунг!”.
Судя по разгрому и кислому запаху, витавшему в затемненном помещении, Мак сделал вывод, что два своих самых важных события последней недели он отметил со всем достоинством и размахом – долгожданную победу футбольного клуба “Армада” в кубке второго дивизиона, а также свое не менее ожидаемое расставание с профессией грузчика на консервной фабрике.
В тот день, когда ему сообщили об увольнении, он высказал всё, что думал об окружающих его идиотах. Вспоминая разъяренный вид начальника смены – пучеглазого “бывшего” алкаша и вечно дымящего как паровоз коротышку с красноречивым прозвищем Чинарик – из-за которого, как думалось Маку, его и поперли с работы, настроение безработного резко улучшилось. Но это сладостное воспоминание не шло ни в какое сравнение с накрывшей его эйфорией от гола Благо Гжебича, забитого на девяносто второй минуте матча в ворота соседней “Олимпии”. Этот мяч принес его любимцам единственный трофей за последние семнадцать лет, от того и послевкусие от этой победы было просто потрясающим.