К концу нашего пребывания установилась теплая погода, располагавшая к прогулкам по красивым окрестностям с множеством водоемов. Всюду вокруг расцвели желтые калужницы, но пейзаж украшали не только они – он был живописно усеян множеством раздетых вояк, которые, сидя на окаймленных тополями берегах ручьев и держа на коленях нижнее белье, старательно охотились на вшей. До тех пор избавленный от этой напасти, я помогал своему товарищу Припке (в прошлом гамбургскому торговцу экспортным товаром), чья шерстяная жилетка кишела этими тварями, как одежда легендарного Симплициссимуса[6], завернуть в нее тяжелый камень и опустить на дно ручья в надежде заодно утопить и вшей. Поскольку же мы отбыли из Эринна быстро и неожиданно, жилетка благополучно осталась гнить под водой.
12 апреля 1915 года в Хале мы погрузились в эшелон и, чтобы обмануть вражеских шпионов, отправились в объезд северного фланга фронта в окрестности поля битвы Марс-ла-Тур[7]. Роту разместили в уже привычном амбаре в деревне Тронвиль, богом забытой дыре с кучей домишек под плоскими крышами – типичная лотарингская глухомань. Из-за аэропланов нам приходилось большей частью сидеть в переполненной деревне; тем не менее мы несколько раз посетили расположенные поблизости памятные места – Марс-ла-Тур и Гравелот. В нескольких сотнях метров от деревни дорогу на Гравелот перерезала граница, возле которой валялся разбитый французский пограничный столб. Вечерами мы частенько отваживались совершить ностальгическую прогулку в Германию.
Амбар наш был настолько ветхим, что передвигаться по трухлявому дощатому полу приходилось с величайшей осторожностью, чтобы не провалиться на гумно. Однажды вечером, когда наше отделение во главе с честным капралом Керкхофом делило еду на порции, сверху сорвался и с треском рухнул огромный дубовый брус. К счастью, он застрял между двумя глинобитными стенками прямо у нас над головой. Мы отделались легким испугом, только вот наши распрекрасные порции мяса остались на столе под слоем пыли и обломков. Не успели мы заползти в солому после этого дурного предзнаменования, как раздался громкий стук в дверь и тревожный голос фельдфебеля сдернул нас с места. Сначала, как всегда бывает в таких неожиданных ситуациях, повисла тишина, потом началась суматоха и ругань: