Над его головой снова послышались голоса, на этот раз более отчётливо. Среди них особенно выделялся громкий, но при этом мягкий бас, явно принадлежавший бывалому командиру:
– Отсюда и впрямь прекрасный вид! Грим, Вы были туприсски правы, затащив меня наверх!
– Вы, Воевода, достойны лучшего места!
"Воевода?! – восхищённо подумал Фил. – Сам Чарльз Люфт, легендарный летучий всадник, предводитель Разящей Стаи?! И он сейчас стоит прямо надо мной!"
– Воины построены, птички готовы к вылету. Скоро начнётся! – судя по непринуждённой манере, в которой спутник обращался к Люфту, это был один из старших командиров-сотников. – А Вы не скучаете по полётам?
– Староват я уже для этих дел.
– Не говорите так, Воевода! Вам всего седьмой десяток пошёл!
Люфт захохотал, а вот несчастному Филу, руки которого уже начали затекать, было не до смеха.
– Кристалл сегодня светит ярче обычного, – заметил сотник.
– Вчера я посещал Храм, просил Творцов даровать нам Свет, чтобы всё прошло удачно. Похоже, они вняли моим молитвам!
– Надеюсь, что так! Это же первый раз, когда Ваш сын командует звеном на смотре?
– Эрвин – лучший всадник из всей дружины! – в голосе Люфта слышалась гордость. – Однажды он станет новым Воеводой, помяните моё слово.
В этот момент раздался гул десятков рогов, возвестивший о начале смотра. Тут уж даже Фил позабыл про неудобство своего положения. Его внимание, как, впрочем, и всего рубежа, было приковано к происходящему внизу. Сначала воздух огласили громкие и отрывистые крики, которые было невозможно ни с чем спутать. Фил, а с ним и воины на множестве ярусов, затаили дыхание, устремив взгляд вниз, в небольшой проём посреди переплетающихся мостиков на самом нижнем ярусе. А затем оттуда в идеальной вертикальной линии взмыли ввысь всадники на гигантских птицах.
У колибарров были жёлтые животы и ярко-красные гребни. Из их хвостов выходило по два тонких и длинных пера, оканчивающихся круглыми зелёными опахалами. Их длинные крылья двигались настолько быстро, что их было невозможно рассмотреть. На каждой птице сидело по двое всадников – рулевой и стрелок. Едва увидев их, Фил громко охнул и наверное выдал бы себя, если бы не заглушающие всё крики колибарров.
Поднявшись на уровень верхней площадки, строй всадников разделился надвое, и, описав в воздухе идеальные дуги, две группы вновь устремились вниз. Слаженность наездников поражала воображение. Птицы летели по одним и тем же траекториям, не сбиваясь ни на метр. Две линии закружились между собой в спирали, а затем вновь слились в одну. Птицы сложили крылья, выпрямились и, прорезая воздух своими острыми клювами, пикировали вниз, чтобы затем резко взлететь, рассыпавшись по сторонам.