Они отправятся в великое путешествие, чтобы отыскать Лукс, Меч Света, и с его помощью пробудить отца и вновь зажечь Солнце. Но зло не дремлет: жив ещё тёмный дух Деймониса, и его прислужники из числа падших народов ищут способ вернуть ему былую мощь. Это случится;и тогда будет великая битва;и Дети Фейберуса сойдутся в схватке с Владыкой Тьмы; и под конец сам Светоносный пробудится, чтобы окончательно уничтожить все порождения мрака. И воссияет Солнце;и лучи его разгонят Тьму;и мир переродится; и день тот будет именоваться Днём Прибытия.
Старик закрывает глаза. Сон наконец одолевает его, и в дрёме он вновь слышит далёкие, но такие знакомые голоса. На его смуглых губах проступает улыбка. Вместе с его сознанием медленно гаснет огонь.
История начинается. Предначертанное совершится. Цепь событий, что приведёт к концу старого мира и началу нового. Да будет так.
2107 год от сотворения мира
По шаткому подвесному мостику медленно шёл страж. Всё его лицо, за исключением больших глаз, закрывал шлем, а одет он был в блестящие доспехи из прочной и лёгкой сигниевой стали. В правой руке страж держал глефу с широким клинком, а в левой нёс фонарь с жёлтым сияющим кристаллом, что служил единственным источником света посреди кромешного мрака. Впереди виднелись очертания ближайшей башни, высоко над головой можно было различить поросшую чахлыми лианами небесную твердь, а под ногами оставалась лишь чёрная пустота, которую называли Бездной Потухшего Солнца.
Звали стража Марк Эргард, а принадлежал он к касте воинов. Он только что сменил на посту предыдущего дозорного, и его ждала долгая и одинокая вахта. Дойдя до деревянной площадки у башни, Марк отцепил от пояса страховочный трос, поставил фонарь на перекладину у края, а сам уселся на раскладной стул и начал коротать время. С тоской он бросил взгляд на мерцающие где-то вдалеке огни и выругался себе под нос. Здесь, на сторожевом посту за многие километры от Небесного города, его единственным собеседником мог быть разве что завывающий ледяной ветер. Надетый под латы дублет от холода не спасал, и потому вскоре страж пересел поближе к фонарю, который помимо света источал приятное тепло.
"Хотел бы я быть рабочим! – уже далеко не в первый раз думал он. – Они-то всегда в тепле, да и делом заняты, не то, что я…"