Глаза закрылись. Закрылись надолго. Кожаная пелена вновь приоткрылась, но приоткрылась только отчасти и всегда остальную часть обзора прикрывают ресницы этой невидимой занавесью. Пальцы всё ещё не двигаются, дыхание уже почти не слышно и только иногда этот неугомонный живот что-то да скажет и потом вновь умолкнет. Хочется спать. Я уже долго спал, спал и по десять часов, и по пятнадцать, и даже по восемнадцать часов. Порой мне кажется, что скоро я так сильно усну, что никогда более не проснусь. А впрочем, это одна из самых мягких и тихих смертей, она мне нравиться. Вот бы только во сне я увидел свои мечты и почаще, увидел бы маму. А быть может я её сегодня увижу? А, мам? Ты же придёшь сегодня ко мне, да? Я очень буду тебя ждать. Как же я тебя люблю, мама. Не хватит мне мыслей сказать, мама, как же я тебя люблю и скучаю. Настолько, что я не в силах это даже вспоминать, ибо меня уже давно не должно быть, но эта работа удержала меня. А теперь, самое время.
Я лежу. Всё также продолжаю лежать, смотря то на стену, разглядывая зелёные цветы, то на белый потолок. Хорошо, что его сделали однотонным, ни одной неровности, а то бы я злился и ничего не мог бы сказать, лишь проклинал бы в мыслях. Тишина. Кто-то завёл машину – доноситься её гудение. Уши ещё достаточно хорошо улавливают эти звуки, и кажется ему стоит заменить масло, звук слишком тарахтящий. А впрочем, меня уже накрывает постепенно туманная усталость, пора оставлять этот мир новому поколению, ведь их время настало.
Вот бы… вот бы только среди этого нового поколения было и моё… Покрывало слёз становиться в разы толще, глазные яблоки заметно краснеют, набиваясь кровью и пустив две капли, которых настигает та же участь что и первых, веки продолжают моргать. После третьего такого акта моргания глаза вновь приходят в себя. Дыхание уже не становиться столь частым, а биение сердце не отдаёт на грудную клетку, виски и в районе горла, дальше от подбородка. Не задерживается само по себе дыхание, а то раньше издавался какое-то непроизвольный звук паровоза. Пусть уж лучше так, тихо. К тому же, зачем переживать, когда там можно быть вместе с теми, о ком мечтаю. Ведь там уже будет в разы лучше, если только Бог не тиран.
То, что он есть мне удалось понять, но на то, что он добрый очень надеюсь. Думаю, скоро и уверенность придёт, хотя скорее уже там. Веки вновь закрываются и закрываются сильнее. Хочется их открыть, но в ответ приходит только эхо. Яркие вспышки, сине-бирюзовые пятна становятся всё мутнее и мутнее, а эта красное покрывало с проходящими точками становиться всё более размытым, переходя в чёрные окрасы, словно второе внутреннее веко закрывает взор.