– Иван, Иван, – забормотал он, качая головой.
– А у тебя весьма неплохо получается, – сказал Сергей.
– Да, неплохо, неплохо, – убедительно добавил я и чуть было не упал, ошарашенный ответом Ивана:
– Да, неплохо.
После того, как я, удивившись, произнёс: «Ну ты даёшь, Иван», он повторил и это. И чем дальше затягивалось наше общение, тем больше Иван повторял различные слова. Нам даже не хотелось уходить, когда начало смеркаться, да и Иван, чувствуя, что приближается минута расставания, как-то суетливо стал посматривать то на меня, то на Сергея, то на заходивший за кроны деревьев оранжево-красный диск солнца.
– Да Иван, нам пора собираться, – заметив его волнение, сказал Сергей.
После этих слов в глазах Ивана появилась какая-то необъяснимая печаль.
И ещё раз взглянув на нас, он устремил свой взгляд в ту сторону леса, откуда мы обычно появлялись и затем уходили. Посмотрев сначала на меня, Сергей снова обратился к Ивану. Услышав своё имя, он резко повернул голову в сторону Сергея, и пристально уставился на него. Печаль в его глазах сменилась на какой-то, хоть и небольшой, но испуг, по крайней мере, мне так показалось.
– Послушай, Иван, сегодня нам пора уже уходить, – слегка приглушенным голосом сказал Сергей.
– Пора уходить? – тут же перебил его Иван, пристальным взглядом смотря ему прямо в глаза.
– Да, Иван, пора, но завтра мы возьмём с собой еду и придём к тебе на всю ночь, – пытаясь успокоить нашего нового друга, добавил Сергей.
В глазах Ивана засверкали искорки радости, переходящие в удивление, он ещё несколько раз повторил это словосочетание, бегающим взглядом смотря на нас. А потом устремил свой взгляд в ту сторону, куда мы должны были уходить, и вновь в его глазах появилась печаль. Потом он обернулся и посмотрел в ту сторону леса, где за кронами деревьев медленно опускался золотистый край солнечного диска. Затем, посмотрев на уже слегка потемневшее небо, снова перевёл свой взгляд на нас. И на его глазах опять блеснули слёзы.
– Ну что ты, Иван, мы же с тобой до завтра, а не навсегда распрощаемся.
– Да, пока не навсегда, пробормотал он.
Мне хотелось сказать ему что-то ещё, но какой-то болезненный ком сдавил моё горло. И скорей всего это произошло не оттого, что я услышал эти слова от Ивана, просто неожиданно для самого себя осознал, что мы ничем не сможем помочь этому истерзанному жизнью человеку, который быть может увидел в нас за все эти долгие годы какое-то спасение, или же пусть хоть в малой степени, но облегчение своих внутренних страданий.