– Нет, это точно не сопереживание! Это что-то другое. Я разозлился на него за его же выбор. Даже, если угодно, возненавидел! И в то же время я разозлился отчего-то и на себя. За то, что не могу его отговорить. Или за то, что я должен был что-то сделать, но никак не мог придумать – что.
– Думаете, что люди испортились окончательно?
– Испортились?! – Мсье посмотрел на своего друга так, как будто он сообщил что-то, не имеющее соприкосновений со здравым смыслом. – Они что, молоко, что ли? Нет, люди не портятся.
Мсье докурил сигарету и выбросил окурок в урну рядом.
– Желания! – продолжил мсье свою мысль. – Вот что меня гложет! Их желания перестали быть чем-то личным, сокровенным и недостижимым. Раньше к нам приходили с просьбой перенести их на другой континент хотя бы на неделю – увидеть тамошних людей, увидеть их быт, чему-то научиться. Теперь люди всего мира у них буквально в телефоне и они предпочитают не общаться вовсе! Раньше они стремились разузнать, разобраться во всем, понять, что происходит вокруг: наука, техника, космос, сам ты. Теперь им достаточно того, что производитель их любимой газировки напишет на упаковке «без сахара». Они сменили газеты на новости своих друзей в социальных сетях, и им кажется, что они знают все обо всем; впрочем, хотя бы место чтения неизменно. Вот что меня разочаровало – еще одно эгоистичное и мелкое желание, которое сводится к «хочу сейчас». Я скучаю по тем временам, когда нам с тобой приходилось действительно работать.
– Вы слишком идеализируете. Лично я помню немного иное: спрячьте эти деньги, выдайте мне эти деньги, спрячьте это золото, сделайте меня директором, верните золото. Размах был вроде как шире, но это же ностальгия – я предпочитаю помнить, а не обманывать себя воспоминаниями.
Пока друзья продолжали обмениваться личными соображениями по поводу изменения качества желаний людей и пытались припомнить действительно идеальное желание, чтобы на основе его мерить будущие контракты, к ним присоединилась девушка с хорошо различимым тяжелым дыханием. Она села на другой конец скамейки, сжала руки вокруг груди, будто стараясь уберечь от посторонних взглядов что-то очень важное, и склонила голову к рукам. Ее легкие, но абсолютно неконтролируемые всхлипы привлекли внимание коллег.
– Мадам, – мсье Коприсс предпочел первым начать диалог, – доброго вечера! Все ли в порядке?