– Да так… Ищу следы того странного металла.
– Что? Есть чё?
– Да нет… Только мусор всякий – камни, гальки, грязь всякая…
Ван поднял шматок земли с травой и отбросил его в сторону. Я подошёл посмотреть.
– Бетон! Остатки бетона! Афигеть… Я всё это время был так близок к этому месту! —крикнул он, схватившись за свою соломенную шляпу.
– Ух ты! Ты нашёл ещё одни останки… А к какому месту ты близок стал?
– Значит ещё и климат так сильно поменялся… —сказал он будто про себя, и внезапно осознав, что я с ним говорю очнулся, —А? Ой прости, я имел в виду… я близок к конкретно этим останкам, да… не обращай внимания…
Мне показалось, он имел что-то другое ввиду… Собрав все сведенья о почве, мы отошли в лагерь, собрали крайне компактный костёр, под названием «свеча», и в алюминиевом котелке заварили овсяную кашу. Присыпав всё это дело солью, я спросил у Вана:
– Погоди, а ты как нашёл тут эти остатки руин? Мы их раньше еле как находили, а ты тут просто взял и будто сквозь землю их увидел.
– Да это случайно получилось… я же сам удивился, сказал, мол: «Афигеть! Я копал так близко к руинам!»
– А… Ну так-то повезло, да…
Странные находки, такие как остатки бетона, небольшие поделки, закопанные в земле, по словам Вана, являлись следами прошлых цивилизаций. Это было интересно, но он мало про них рассказывал.
Мы поужинали и до последних лучей солнца проделывали всю работу, связанную с изучением карстовой воронки. В остатках бетона мы ничего дельного не нашли, да и не должны были. Как сказал наш Ван, там не могло быть весомых вещей, так как в такой земле как здесь, ничего дельного сохраниться и не могло, а вот на счёт образцов пришлось повозиться. Не везде они были достаточно чистыми, и для определения пород камня иногда приходилось копать поглубже. Это и заняло много времени. Из-за этого стало слишком темно, и нам пришлось идти на боковую до завтрашнего дня.
Я разложил спальники, Ван сделал небольшие укрытия от дождя из веток. Я залез в спальник, расположился поудобнее, но мой друг что-то повременил.
– Ты чего?
– … —в ответ я услышал молчание.
– Ван?
– Слышишь? —спросил шёпотом он, смотря куда-то в тёмную даль.
Я прислушался. Что-то ничего кроме шуршания крон деревьев я не услышал.
– Ничё не слышу.
– Вот-вот. Птиц не слышно.
Тут мне стало не по себе. Птичий гул, который слышен везде и всегда, почему-то именно сейчас утих. Или он утих, когда мы сюда пришли? Я спросил: