– Бывай, Лось! Не упустив возможности подтрунить, кинул рукой Гена напоследок.
Николай беззлобно сверкнул зубами на прощание и побрел в сторону сосредоточения районной торговли…
– Оль, всхлипывая пробормотала Нина в трубку. – У меня не получается поболтать, тут мой… начала было она.
– Да, что ты оправдываешься, холодно ответила Оля, получается не получается. Думаешь я тебя жду? Я своими делами занимаюсь, добавила она также отстранённо.
Нина на миг обомлела, и на глубоком вдохе, с невесть откуда прильнувшими силами и кровью в висках, выдохнула истеричный крик в трубку, поднеся её к самому рту,
– Да пошла ты со своими делами и советами! Мужика себе сначала найди!
Триппер он ей принесёт, передразнила она. Смотри сама не принеси на море своём. Дура крашенная!
И не дожидаясь ответа, Нина кинула трубку и бросила телефон в другой конец кухни.
Бросок пришелся ровно в угол тумбы, где телефон разлетелся на разные части. Нина зарыдала и ушла в комнату к телевизору.
Кот, брезгливо перебирая лапками, обогнув мавзолей из стола и лося, последовал за Ниной в комнату.
Глава 2. В которой герои едут домой, а егерь Пушка вспоминает тогда
– Что за дороги? ворчал Гена, подпрыгивая в унисон с машиной на кочках. – Не дороги, одни направления.
– Где дороги плохие, там обычно люди хорошие, парировал Пархом Пушка, отруливая от очередной ямы.
– Хорошо сгоняли, удачно! Продолжил Гена. – Лося везём! И он подмигнул Коле.
– Это ты вот сейчас про кого?!, начал закипать Николай.
– Про лося конечно… в багажнике, добавил он через паузу и широко улыбнулся.
– Закончили! отсек Пархом Палыч, вы мне еще вчера надоели, лоси, кабаны. Все целы, трофей есть и ладно.
– Бывает же такое, крякнул он с едва заметной улыбкой и прибавил ходу, благо выехали на грунтовку…
Пархом Палыч Пушка – был не многим старше попутчиков, но жизненный опыт и молчаливость характера добавляли ему «веса» и дополнительных лет среди друзей.
Закончив карьеру военного, в звании майора, ещё в начале «нулевых», он недолго мыкался в около силовых структурах, и даже успел поработать в кино, и на подворье Патриарха, пока случай не привёл его в лесное хозяйство, где он искренне отдыхал и душой, и телом. Хотя профессия требовала постоянной бодрости последнего.