– Мне иногда кажется, слышу ее колокол. Хотя здесь много церквей.
– Прости, что тебе это прислали, не успела адрес обновить, месяц как переехала в дом напротив.
– И как ты потащишь такую тяжесть?
В глазах Нэнси набухли слезы, она задрала голову, – вкатить их обратно, усмехнулась на свою детскую глупость, и заговорила, как в омут головой.
– Три коробки одежды… три… все, что осталось от безумного брака… по любви… полгода как развелись… нервы ни к черту… защита через месяц.
Аня помедлила и неуклюже приобняла ее.
– Хочешь, в мусорку выбросим? Или сожжем?
– Хочу. Но наш пастор собирает одежду бедным прихожанам. И вообще, эти наряды дорогие, из моей прошлой замужней жизни
– А давай по пирожному? У меня шаром покати, а есть хочется.
Аня подошла и распахнула стенной шкаф взять сумку – заметила удивленный взгляд Нэнси, и по-клоунски махнула рукой, прозвенела рядком пустых вешалок, поправила единственную блузку.
– Ну да, пока стипендию не платили. Ничего, блузка в жару быстро сохнет.
В кафе внизу, получив на каждую по «Bella Señorina» от толстяка в фартуке, они набивали рты тирамису и наперебой откровенничали, как случайные попутчицы – так и стали родными случайными попутчицами на всю короткую жизнь Нэнси. Аня будет горевать о лучшей подруге позже, через несколько лет, а сейчас – впервые на арене – клоунесса Аня кривлялась от души: так дурачатся с близкими, не боясь осуждения. Изображала Эрика: руки по швам, скрипит, медленно ковыряясь в словах: тележка …для перевозки… баллонов… цепью… закреплять… нарушение… техника безопасности…
– Пиноккио! – хохотала Нэнси
– Буратино! – не отставала Аня
Она вошла в раж, радуясь, что есть кому пожаловаться.
– Вчера кончился кислород посреди эксперимента, я и покатила баллон сжиженного газа. Проворачиваю стоймя, как торпеду, – линолеум скользкий, коридор длинный, мимо ординаторы шныряют – глаза круглые.
– Испугалась?
– Ну да. Потом уж Эрик прибежал. С тележкой.
– Козел! Скажи медленно!
– К- о-з-е-л.
Аня даже поперхнулась кофе от радости, давно не ругалась.
– Вчера подошла к настольному макинтошу данные загрузить, в Питере компы другие, а экран не горит и, главное, суки, кнопки «он-офф» не видно… почему не спросила… ждать, пока лаборантка включит, пришлось.
– И почему?
Аня изобразила всем телом игнор, и так громко хохотнула, что девочка с мороженным за соседним столиком вздрогнула. Но Нэнси уже заразилась весельем и давай изображать, как ее бывший – эталон консерватизма, банкир – марширует под стягом «оплот постоянства» и любовницу тянет за руку, мол, и ты не отставай. Остановилась, одернула себя: