Я проглотила свою злость.
– Королева запретила нам говорить об этом, – прошептала я. – Я не хотела втягивать тебя в это.
Бредика приподняла бровь:
– Мы все давно втянуты. А теперь иди, посиди со своим ребенком и съешь что-нибудь.
– Я не могу проглотить ни кусочка.
– Значит, заставь себя. – Женщина подтолкнула меня к столу. – Следующие несколько недель потребуют от тебя невероятных усилий. Как от твоего разума, так и от тела. Ты отвечаешь за свой разум, а я – за твое тело. Поэтому будешь есть то, что я перед тобой поставлю.
Поскольку спорить не имело смысла, к тому же она была права, я присела возле Эстеры на скамейку. В уголках ее рта блестела кровь, и она была так похожа на своего отца, что мне захотелось посадить девочку к себе на колени и прижать к груди. Но поскольку я не сомневалась, что ей это не понравится, просто погладила дочь по волосам, после чего указала на хлеб и спросила:
– Тебе нравится мед или ты предпочитаешь что-то другое?
– Я больше люблю сырое мясо, но хлеб с медом тоже подойдет. – Она хихикнула, глядя на Дариана, у которого с подбородка капал мед, потому что он слишком много намазал на хлеб. – Это уже пятый кусок, – доверительно прошептала она мне. – Он правда был очень голоден.
Неудивительно, если он кормил ее своей кровью.
– Здесь он будет есть до отвала, – с улыбкой заверила я ее. – И больше никогда не будет голодать.
– Очень мило со стороны королевы, что она так хорошо нас кормит. А она добрая? Прошлой ночью я не совсем поняла. Люди, которые пришли за нами, меня напугали. – Эстера посмотрела на меня большими зелеными глазами.
Добрая – это последнее слово, которое я бы использовала для описания Селесты, но не хотела пугать малышку. Я коснулась ее щеки. Какая же у нее мягкая кожа. В младенчестве она была такой же мягкой, я часами держала ее на руках.
– Когда Бредика чуть позже поведет тебя к ней, – тихо начала я, – не перечь королеве. Слушай внимательно и запоминай все, что она тебе скажет. Она твоя прапрабабушка, даже если, глядя на нее, этого не скажешь, и она желает для тебя только лучшего.
Девочка кивнула слишком серьезно для своего возраста, и я засомневалась, не раскусила ли Эстера мою ложь. Такая зрелость объяснялась не только частицей наследия ее отца, но и теми трудностями, которые она уже пережила за свою короткую жизнь. Я поцеловала ее в макушку, радуясь, что дочь не отпрянула.