– А, мисс Томпсон, – сказала женщина бодрым голосом. – Это, должно быть, наша новенькая.
Она посмотрела на меня: ее взгляд на секунду смягчился, но в следующее мгновение она критично сощурилась. Ее проницательные глаза буравили меня с таким напором, что по телу пробежала стая мурашек.
– Да, – вежливо ответила мисс Томпсон. – Это Лайла.
Я нервно переминалась с ноги на ногу, прижимая мягкого мишку сильнее к груди. Мне хотелось бы, чтобы мама и папа были здесь. Они всегда знали, как сделать так, чтобы я почувствовала себя в безопасности.
Женщина и мисс Томпсон перешептывались, поэтому я напрягала слух, чтобы разобрать хоть что-нибудь. Мое сердце забилось быстрее от волнения. Меня не отпускало чувство, что они говорят о чем-то очень важном.
– Я слышала о ее родителях, – тихо сказала женщина. – Ужасная трагедия.
– Да. Ситуация очень сложная, – ответила мисс Томпсон голосом, полным сострадания.
– Они выяснили, почему он убил ее?
Ком встал в горле, и я перестала слушать. Они говорили о маме и папе. Мои глаза наполнились слезами, и я попыталась сморгнуть их. Я не хотела, чтобы эта женщина видела меня в слезах.
И не хотела думать о маме и папе в этом ключе.
Еще немного пошептавшись с мисс Томпсон, женщина пригладила свои седые волосы, несмотря на то, что ни один волосок не выбивался из ее жесткого пучка. Она встала и, подойдя ко мне, присела на корточки – ее лицо немного смягчилось.
– Привет, Лайла, – по-доброму начала она. – Меня зовут миссис Андерсон. Мы здесь для того, чтобы помочь тебе, хорошо?
Я кивнула. Мой голос подвел меня, ведь слова застряли в горле.
– Давай-ка устроим тебя, – миссис Андерсон протянула мне руку, и я инстинктивно сжала ее. Ее рука была костлявой и холодной, не такой как у моей мамы. Ни одно прикосновение незнакомцев, что брали меня за руку с момента приезда полиции в наш дом, не ощущалось так же, как мамино.
Миссис Андерсон, не желая тратить время, тут же вывела меня из кабинета и повела к другому коридору.
Пока я шла за ней, смахнула слезу, которая скатилась по щеке и упала прямо на моего мишку.
Мы шли по пустынному коридору, каждый шаг в котором отражался от стен гулким эхо, похожим на стук сердца в тишине. Уверенные шаги миссис Андерсон впереди меня были единственным слабым подтверждением того, что все происходящее – часть моей новой неизведанной реальности, в которую я погружалась с каждым шагом все глубже. Стены были увешаны старыми фотографиями детей, что жили здесь раньше, – их улыбки застыли во времени. Я задумалась: где же все эти дети сейчас? Испытывали ли они хоть когда-нибудь счастье?