Голова уже успела закружиться от зацикленных хождений по спальне. Меня трясло, било такой жуткой дрожью, будто я уже сутки торчу на холоде в минус двадцать всё в той же ночнушке и халатике. А эти игры только усиливали панику.
– Простите, но мистер Беннет просил не беспокоить…
– Позови его к телефону, сейчас же! – взревела я, сама не ожидая, что мой голос способен выдавать такие октавы. – Или я приду в ваш сраный офис и разнесу его ко всем чертям!
Вежливость – ключик, что может открыть множество дверей. А угроза – таран, что выбивает любые двери. Способ не такой изящный, но более эффективный и быстрый. Вероника испуганно затараторила что-то и попросила подождать, после чего всё замолкло, и только офисный гул выдавал, что трубку всё ещё не повесили. А грохот моего сердца – что я всё ещё жива.
Те тридцать секунд, что секретарша потратила на то, чтобы сбегать до переговорки, под угрозой увольнения побеспокоить самую верхушку компании и выманить Рика к телефону, я успела перекрутить на мясорубке мыслей все сценарии того, куда могла подеваться моя дочь. Надежда всё ещё шептала утешительные варианты вроде того, что Рик всё же взял Айви в офис, в честь какого-нибудь дня «Приведи ребёнка на работу». Или отвёз к родителям, в конце концов, а я забыла о его планах из-за всей этой праздничной суеты. Но демон, пристроившийся на другом плече, хохотал с моей наивности и подбрасывал дров в мой и так пылающий огонь ужаса.
Айви всё же добралась до задвижки и каким-то образом выбралась через окно. Она вышла из дома и ушла в неизвестном направлении. Её похитили и удерживают в тёмной комнате. Ею заинтересовался какой-нибудь педофил, один из тех, о которых вещают новостные каналы и от которых призывают держаться подальше.
– Оливия! – голос Рика прервал цепочку жестоких догадок. Ни одной вопросительной нотки, скорее раздражение, нетерпение поскорее выяснить, в чём дело, и вернуться к более серьёзным проблемам. – Ты выдернула меня с важного совещания. Что такого…
– Рик, Айви с тобой?
– Что? С чего бы ей быть со мной?
Вот и всё. Последняя ниточка надежды оборвалась. Рик перерезал её одним своим вопросом. А на этой ниточке держалась последняя капля моего рассудка. Я упала на колени, больно врезавшись в ламинат, и согнулась до самого пола, словно только там остался спасительный кислород.