– Это уже два условия.
– Так уговор или нет? – она протянула мне руку, как делала до этого с сельской модницей.
Я ничего не теряла. Хочет искать Ирму, да флаг ей в руки барабан на шею. Уж как-нибудь отобьюсь от оказания ей в этом непосильной помощи своей.
Я пожала протянутую мне руку.
Паша.
Воодушевившись моим согласием, Мира убежала в комнату. Я услышала, как включился её Макбук. Хотя, если признаться честно, то я и не давала особо разрешения на втягивание меня в эту авантюру с особняком. Зоя Леонидовна дала чётко сказала, что нам туда лучше не лезть. И я была склонна с ней согласиться. Но чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не выносило мне мозг.
Мира действительно мне всегда напоминала капризного и очень избалованного ребёнка. Впрочем, Саша тоже от неё не отставал. Родившись внуками Богдана Бокалдина, они вели себя соответственно своему статусу. И для меня всегда было странно, что вместо того, чтобы испытывать за такое поведение неприязнь, люди к ним тянулись. С ними хотели дружить, общаться. И в этом для меня всегда был парадокс людского общества. Каким бы гадким не был человек, если он популярен и богат, то все хотят его в свои лучшие друзья. И что самое интересное это желание напрямую зависит от гадости популярной личности. Чем противнее, тем больше толпа желающих его внимания. И Мира с Сашей этим активно пользовались.
Со мной же всё было наоборот. Я всегда сторонилась людей. Не нахожу общего языка с большей частью из них. Хотя со стороны я кажусь очень милой и просто застенчивой, на самом деле я не стесняюсь, просто мне не о чем разговаривать с другими. Не знаю, как это объяснить, но когда чужой человек начинает со мной общаться, он меня раздражает. Я даже злость испытываю от того, что он пытается снабдить меня не нужной информацией. Какое мне дело до того, что и кому нравится? Люди большие эгоисты, уверенные, что абсолютно всем интересны их увлечения, дела, отношения. Но нет! Это не так!
Когда я только познакомилась с Лизой, у нас ней было то же самое. Она много болтала, рассказывая мне всё о себе, а я тихо раздражалась и злилась на неё за это. Но родители меня учили улыбаться, когда попадаешь в какую-то неприятную ситуацию. И Лиза это воспринимала как то, что я от неё в восторге. Так и началась наша с ней дружба. Она подружилась со мной раньше. Я же, поначалу, смирилась, ввиду неизбежности. Потом заметила, что из-за неё ко мне особо не лезет с дружбой, – Лиза была, да и сейчас есть, очень гиперактивная, не каждый может подобное выдержать. И я даже не заметила, как моё раздражение к ней прошло, а тишина когда она рядом начала напрягать.