Теперь, продвигаясь по пустыне, Джамиль время от времени бросал на друга задумчивые взгляды. Ему казалось, что Азим становится другим. Этот путь изменял его, делая более сосредоточенным и, возможно, немного отстранённым.
Азим, почувствовав взгляд, улыбнулся.
– Ты хотел что-то сказать, Джамиль?
– Да, хотел, – медленно произнёс тот. – Ты стал слишком серьёзным, друг. Мне не хватает твоих вопросов о караванах и сделках.
Азим засмеялся. Этот лёгкий момент напомнил им, что, несмотря на трудности и опасности, они всё ещё остаются теми же людьми, которые когда-то обсуждали планы побега из дома Абдуллаха ради того, чтобы прокатиться на верблюдах.
Но с каждым шагом пустыня становилась всё более безмолвной, и Джамиль чувствовал, что этот путь изменит их обоих.
– Я всё ещё не уверен, что это хорошая идея, Азим, – произнёс Джамиль, его голос был напряжённым, а лицо скрывало усталость от нещадного солнца и бесконечного ветра. Он провёл рукой по взъерошенным волосам, прикрывая глаза от слепящего света. – Эти пески никого не щадят. Мы идём туда, где даже караваны не рискуют появляться. Ты слишком доверяешь старым картам и историям.
– Это не просто истории, Джамиль, – спокойно ответил Азим, не сводя взгляда с горизонта, где пески плавно переходили в небо. Его голос звучал уверенно, но в нём была нотка чего-то неуловимого, словно этот поход был для него чем-то большим, чем поиски древних руин. – Я не могу объяснить это словами. Но я чувствую, что там, впереди, меня что-то ждёт. Зовёт. Я должен узнать правду.
Джамиль тяжело вздохнул, прикрывая лицо платком от сухого ветра, который бесцеремонно бросал в него песок. Он знал Азима слишком хорошо, чтобы продолжать спорить. Этот человек был упрям, как никто другой. Если он что-то задумал, ни слова, ни доводы не могли его остановить.
– Ты всегда был упрямым, – проворчал Джамиль, но его голос звучал мягче, чем он хотел. – Ты видишь цель и забываешь обо всём остальном.
Азим обернулся, его взгляд был сосредоточенным, но в уголках губ играла лёгкая улыбка.
– Именно поэтому ты со мной, Джамиль, – сказал он, в голосе прозвучала искренняя благодарность. – Ты всегда напоминал мне о том, что есть и другие пути.
Джамиль покачал головой, но не ответил. Он не мог не уважать решимость друга, хотя его собственное сердце было полно тревоги. Этот поход был чем-то больше, чем просто погоней за мифами. Он чувствовал, что Азим был готов рискнуть всем ради своей цели.