Пробуждение, как обычно, было малоприятным. Раскиданные простыни липли к телу, а во рту чувствовался неприятный металлический привкус, как будто Соня напилась крови. Она встала, медленно, пытаясь размять тяжелые со сна руки. Тело слушалось с трудом, шло дрожью. Нужно было одеться и поехать в «Стулья», но перед этим сходить в душ и привести себя в порядок.
«Вершик? Адриан?» – хотела позвать Соня, но сухое горло отказалось звучать. Тогда Соня беззвучно пробормотала короткую молитву:
Помоги терпеть мне, Господи.
Ей сразу стало лучше. Голова прояснилась.
– Вершик? – позвала Соня, но квартира ответила молчанием. – Адриан?
Ни брата, ни духовника ей видеть не хотелось, но, если они были в квартире, пришлось бы одеваться еще в комнате, натягивать на потное тело белую сорочку. Появляться перед сожителями нагой было совершенно нехорошо. Она и спать собиралась в одежде, но с таким ужасом представила себе вечернее раздевание, липкое, гадкое, что в конце концов решила, что Бог простит, если кто-то из мужчин увидит ее спящей.
После душа Соня подобрала на кухне телефон, чтобы проверить теле- и инстаграм[4]. Последний показывал несколько новых лайков. Это было странно, потому что Соня туда давно ничего не выкладывала. Она открыла ленту и увидела новый пост, свой пост – фотографию Кати. Соня точно ее не выкладывала. Соня даже не делала этой фотографии и никогда ее не видела.
В голове тут же закружилось очень много мыслей, как случалось каждый раз, когда приходилось быстро перестроиться с духовного на земное. От мыслей о наготе было трудно мгновенно перейти к размышлениям о Кате.
С ней Соня познакомилась почти случайно, через «Стулья». Это была хорошая девочка, хотя и не без проблем и странностей. Приятная, образованная, из сложной семьи. Соня умела мгновенно считывать по человеку класс и статус – именно поэтому ее и отправили в Москву.
Телефон звякнул сообщением в телеграме. Писал Вершик:
«Катя упала под поезд метро».
Соня опустила телефон на кухонный стол. Нужно было что-то делать, срочно. Кто мог выложить пост? Только Вершик или Адриан. Или нет. Зачем? Это сделал кто-то из них, из тех людей, которые хотели им помешать. Отец много раз говорил Соне, что доверять нельзя никому, кроме братьев и сестер, а она взяла и доверилась этой обычной девочке. Наслушалась ее глупостей. Нужно было сказать Адриану, что в квартире побывал кто-то чужой, взял ее телефон, выложил туда фотографию, чтобы она знала: скоро их всех найдут и вот так же скинут под поезд. Но почему этот чужой не стал ее убивать? Ведь он же был в квартире? Голова заболела, и Соня снова стала читать молитву: