– Ну, было приятно пообщаться, Захар, – подвожу итог встречи, останавливаясь у двери подъезда.
В ответ он сначала молчит, только внимательно смотрит. Получается даже какая-то немного неудобная пауза.
– Вика, – наконец говорит, – моё предложение по-прежнему в силе.
– Захар…
– Послушай. Я пересмотрел запись УЗИ, я правда на первый взгляд не вижу причин. Для первичного бесплодия уж точно. Сдай анализы, давай посмотрим. Я бы не стал говорить об этом, если бы не видел оснований.
Он стучится в дверь, которую я боюсь открывать, потому что за ней пустота. Мне не дано. Я смирилась. Неужто и правда не понимает, что причиняет мне боль? Он ведь не Бог. Откуда такая самоуверенность?
– Подумай. Вот возьми, тут мой номер, – вкладывает в ладонь визитку. – Позволь мне попытаться подарить тебе ребёнка, Вика.
Я не отвечаю. Просто опускаю глаза, поджав губы. Захар уходит, а я так и стою ещё какое-то время, сжав в руке его визитку. Сминаю её… но… не выбрасываю.
Захар
– Я больше не могу, Захар Леонидович!
– Можешь, Таня, можешь!
– Нет, – хнычет девушка, вытирая тыльной стороной свободной руки слёзы. – Правда. Давайте уже кесарево сделаем?
– Какое кесарево, Тань, ребёнок на выходе. Обратно заталкивать будем? Давай, постарайся ещё чуть-чуть.
Времени на уговоры не так много. Потужной период, а мать раскисла. Уговоры уговорами, но времени на них прямо совсем впритык.
– Не могу больше. Больно!
– А делать было не больно? Чего теперь жаловаться-то? – сердито вопрошает Лидия Витальевна – возрастная акушерка.
Смотрю на неё строго, на что женщина едва заметно поджимает губы. Не нравятся ей мои замечания. А мне не нравится, когда женщинам такое говорят. Мало того, что это неэтично, а роженица находится в максимально уязвимом психическом состоянии в процессе родов, так ещё и незаконно. Иски потом приходится разгребать за акушерское насилие. Психологическое в том числе. Или посты в соцсетях о том, как издевались в роддоме.
Много приукрашено, но дыма без огня не бывает.
Почему, собственно, женщина должна нести ответственность за родовую боль? Вот эти «с мужиком было не больно, а теперь жалуешься» – ужас кромешный.
А потом установка: быть матерью, значит, страдать, терпеть и мучиться. Это сидит где-то на уровне исторического коллективного сознания, и это надо менять. И начать с уважительного отношения в роддомах.