С течением времени, явление, знакомое многим индиго, стало брать верх – философское одиночество. Он наблюдал за людьми через окна своих мыслей, словно они были героями театральной пьесы, а он – лишь зрителем. Каждый жест, каждая фраза казались ему глубокими символами той великой игры, где каждый играет свою роль. Но если бы они лишь знали, если бы смогли почувствовать эти непередаваемые ощущения, возможно, они бы осознали всю красоту и Хаос одновременности.
Константин поступил в университет со странной комбинацией надежды и страха. Он изучал психологию и философию, мечтая найти объяснение своим возможностям и отчуждению. Это был шанс погрузиться в мир идей, изучать следы великих мудрецов и искать ответы на вопросы, терзавшие его сознание. Но даже здесь он столкнулся с обычной рутиной, которая снова окончательно упразднила его оригинальность.
Когда на семинарах студенты обсуждали признанные истины и опровергали общепринятые представления, Константин часто оставался в молчании. Он чувствовал, как его голос уходил в бездну. Как можно объяснить то, что выходило за рамки известного? Он понимал, что любые дебаты лишь подчеркивали тот факт, что оригинальность воспринималась как случайный бред. Поэтому он предпочитал слушать и анализировать; слова его сверстников наталкивали его на размышления о том, как низко культура тогдашнего общества оценивала искренность.
В некоторые дни, пересматривая заметки после лекций, Константин размышлял о значении оригинальности. Как тонка грань между уникальностью и безумием! И вот тут возникает вопрос: почему многие, особенно интеллектуалы, наделяют антимодернистские идеологии такой силой? По всей видимости, мир изначально смятен, а при встрече с истинным инновационным мыслителем, общество предпочитает отвернуть лицо. Обману проще соответствовать, проще делать шаги по проторенному пути.
Однажды ночью, сидя в своей комнате, окруженный книгами, Константин открыл для себя написанное словами одного восточного мудреца: «Мудрость заключается в том, чтобы жить среди простоты, сохраняя поддержку своих идей». Эти слова глубоко отозвались в его душе и раскрыли многочисленные двери в его сознании. Мудрость как простота, а не сложная игра понятий, не строится на обременительных догмах.
Он пытался применять их к своей жизни, связывая каждую трещинку своего внутреннего мира с внешней реальностью. Каждое его новое понимание гнуло исходящую дорогу нашего бытия, но это потребовало бы усилий.