– Где ж я ее искать-то буду… – проворчал нойда, спускаясь к лодке. – Хотя так-то известно где…
* * *
Жальник был устроен к северу от деревни, за выгонами, почти на опушке огромного елового леса. Дорога петляла, огибая пологий, таинственно белеющий в сумраке холм. Луна светила так ярко, что идущие отбрасывали тени.
– Так ты думаешь, Зоряна ворожить на кладбище побежала? – Елица задыхалась от быстрой ходьбы, но все же не умолкала. – Ох, беда… Как бы люди не прознали… Вот, помню, свекровка моя раз пошла на жальник, какой-то травки там пособирать, которая только в полнолуние цветет, так ее чуть на вилы не подняли…
Нойда, утомленный болтовней женщины, молчал и только ускорял шаг. Он уже и без всяких сайво чувствовал, как в эту явно очень непростую ночь на чей-то беззвучный зов слетаются духи. Вьются над лесом, над березовой рощей на холме…
– Погоди! – вдруг остановился он. – Жальник же вроде бы дальше, в ложбине…
– Да.
– А на холме что за березняк?
– Так Девичья роща! Нынче там наверняка девки гадать собрались. Русальные ночи, да еще и полнолуние! Слышишь, поют?
Нойда прислушался и в самом деле уловил едва слышное слаженное пение, доносящееся со стороны холма.
– Эта роща у нас известная, туда и с соседних деревень приходят. Я сама туда в девичестве бегала… А все потому, что только у нас там растет свадебное дерево!
– Что за дерево такое?
– Когда-то семена березы и сосны легли рядом, вот и выросли из одной ямки два дерева, – охотно принялась объяснять Елица. – Стволами навеки сплелись, ветвями обнялись. Разделить их нельзя: одно дерево помрет – за ним и второе, связь нерушима… Нынче все девки, кто по парням сохнет, к тому дереву втихомолку крадутся, венки на него вешают…
«Вархо, ты выиграл свои три капли крови, – мысленно обратился к упырю нойда. – Всё-таки втравили меня в приворот!»
– Вот, помню, лет десять назад свекруха…
И Елица принялась рассказывать, как к бабке пришла за помощью девка – помоги-де парня присушить, страдаю-не-могу!
– …а бабка ей: «Нитку у него из рубашки вытащи, а лучше из портов, и все время под левой пяткой носи! Как будешь топтать, так и ему тяжко на душе будет…»
Под ногами чуть заметно дрогнула земля.
– Это еще что? – пробормотал нойда.
Пение вдалеке оборвалось… И тотчас сменилось пронзительными воплями.
– Батюшки-светы, это что?! – взвизгнула кузнечиха.