.
Одновременно любовь к искусству, истории заставили Знамеровскую поступить на исторический факультет Ленинградского университета. Она стала искусствоведом.
Всю жизнь Татьяна Петровна писала стихи и занималась стихотворными переводами. Одно время она посещала группу начинающих авторов при Ленинградском отделении Союза писателей, которую вел поэт Всеволод Александрович Рождественский (1895–1977), с большим уважением отзывавшийся о стихах Знамеровской[6]. Что-то было издано, но лирика, составлявшая главную часть поэтического наследия Татьяны Петровны, в те годы не была так популярна, как гражданская поэзия, к которой Знамеровская не была склонна. Но она продолжала писать стихи, и в архивах (ЦГАЛИ СПб. Ф. 122. Ед. хр. 14–20; Рукописный отдел Российской национальной библиотеки (РНБ). Ф. 1239. Ед. хр. 28–36) ныне хранится это богатейшее поэтическое наследие, включающее сотни стихов.
Уйдя из геологии и став искусствоведом, Знамеровская удовлетворяла свою склонность к странствиям, отправляясь в путешествия в отпускное время, сначала с мужем Павлом Сигизмундовичем Чахурским, потом, когда его здоровье потребовало более спокойного отдыха, со знакомыми или в одиночку.
Знамеровская много где побывала в России и помимо геологических разъездов. В 1951–1952 гг. и в 1958 г. была в Прибалтике, в 1952 г. – в пушкинских местах под Псковом (Михайловское, Тригорское, городище Воронин и др.), в 1953 г. – в Закарпатье, в сентябре 1956 г. ездила с мужем в Крым, в 1959 г. (январь – февраль) побывала в местах своих детства и юности на Украине.
С середины 1950-х годов до 1970 г. центром притяжения для Знамеровской становится Кавказ, куда она продолжала стремиться даже после того, как с начала 1960-х годов для нее открылась возможность поездок за рубеж – в Италию, Германию, Польшу, Англию. В июле – августе она все равно отправлялась в Кавказские горы. Именно они помогали ей почувствовать себя молодой, здоровой, сильной, отдохнувшей, отрешиться от забот научной и преподавательской деятельности, наполнить ум и сердце яркими незабываемыми впечатлениями.
Уже в первых поездках Знамеровская задумывает книгу «Горы и встречи». Ей мало было самой напитаться впечатлениями, ей хотелось поделиться ими с читателями! Труд не был издан при жизни автора, но Знамеровская оставила копии его машинописной рукописи в Рукописном отделе РНБ и у своих учеников (например, у В. А. Булкина), друзей (видимо, в домашнем архиве Г. А. Стамболцяна), родных (в семье брата – Б. П. Знамеровского). Вероятно, она опасалась, что, хранясь в одном архиве, рукопись может бесследно пропасть. Во вступлении к книге она пишет с долей иронии: «Правда, мне отнюдь не чужда другая сторона честолюбия. Мне ужасно думать о том, что мое “я” – этот неповторимый, как всякая индивидуальность, микрокосмос с его мыслями и чувствами – канет в Лету. Бессмертие не индивидуальное меня не интересует. Но мне хочется, чтобы какая-то часть меня – и не только меня, – того, кто моя любовь, тех, кто мои друзья, – жила после меня в памяти людей, в моих стихах, в моих книгах. Поэтому мне хотелось бы, чтобы все то, что я пишу, не погибло»