Мы с ней делали ремонт в избе, мазали сараи, пилили дрова. Она научила стирать меня на доске, приговаривая: "лучшее мыло – это рука", то бишь мыль поменьше, а работай побольше. Мне даже нравилось стирать, кстати.
Бабушка учила меня прясть на прялке шерсть, вязать носки и буквально заставляла меня читать, когда я пошла в школу. Даже стишки из её детства как то ненавязчиво заставила выучить: "Трубы трубят, начинается парад! .." или "Приплыл по океану из Африки матрос.."
Особый ритуал был по четвергам, мы парили ноги, скоблили пятки и осуществляли иной уход за ножками, эта процедура каждую неделю и именно в четверг.
С прожитыми годами я все больше удивлялась, как бабушка знала и умела абсолютно всё. Одновременно обладала какой-то дипломатичностью и особой мудростью, она никогда ни с кем не ругалась, никого не обсуждала и её уважали, к ней шли люди.
Мне, как говорится, до неё, как до Китая пешком, но так греет душу слова одной моей знакомой, что я часть своей бабушки на 25 процентов. И эту малую или немалую долю, эту четвертинку себя – я обожаю.
Про спасение чулана рассказывала, теперь про сундуки.
В чулане находились сундуки, не расписные, как в песне поётся, а обычные. Два огромных и один маленький.
В одном из больших сундуков хранилась мука, реально, прям огромный сундук муки.
Летом бабушка договаривалась со своей подругой бабой Зоей, и они ездили на мельницу в град райцентр. Ездили на лошади, запряженной в телегу, "за рулём" был муж бабы Зои.
Супруг бабы Зои, Владимир был немым, но они с женой друг друга прекрасно понимали. Мамка научила меня правильно здороваться с ним. При встрече, нужно поднять руку как за партой в школе. Я так и делала, дядя Володя непременно замечал моё приветствие, хотя проезжал либо верхом, либо в телеге. Здоровался и широко улыбался.
У меня будто привычка осталась, именно махнуть или прям махать рукой знакомым, находящимся в автомобиле, а не просто кивнуть головой.
Так что, если видите, что я вам машу рукой как Леонид Ильич, то это просто моё приветствие.
Продолжу. Грузили и отвозили сколько-то мешков с пшеницей, а уже с мельницы привозили муку, которой нашей семье на год хватало.
Бабушка уезжала на мельницу, мамка на работе, я оставалась за главную и готовила обед. Приехавшие с мельницы обедали, нахваливая мною приготовленный суп, водителю же полагалось "с устатку", то бишь рюмочку, хоть он и за рулём был.