Убедившись в отсутствии других автомобилей, Сурен вновь выходит из машины. Вновь защищает ворот от ночного холода. Не теряя времени, переходит дорогу, включает фонарик и тщательно осматривает несколько десятков метров противоположной обочины. Но там зайца тоже нет. Значит, остался жив.
Сурен и раньше сбивал зайцев, и финал для них в таком случае всегда был один. Но чтобы после столкновения заяц сбежал или потерялся – такое впервые. Другой вопрос, что до самого столкновения редко доходит. Чаще они заранее, только при виде света, шмыгают на обочину либо устраивают спринт наперегонки с бампером, но все же в последний момент успевают отпрыгнуть в сторону.
Он возвращается к машине и садится за руль. Встречный ветер помогает захлопнуть дверь. Выжимает сцепление. Первая скорость – газ – вторая – третья – четвертая…
Продолжает путь домой. Скоро дорога делает поворот направо. Фары высвечивают набор дорожных знаков, автобусную остановку, указатель населенного пункта: «Водораздельный».
А был случай, лет десять назад, когда сбил зайца с находящимся в салоне пассажиром. Тот даже не понял, что случилось. Спал на заднем сиденье. Удар. По тормозам. «Что такое?» – «Сейчас проверю». Вышел из машины. Заяц на дороге, на боку лежит, лапами дергает. Он его за уши и в ведро в багажнике. «Колесо?» – спросил пассажир. «Да нет. Опрокинулось там…» И поехали. Благо дело было при подъезде к Черкесску, к месту назначения. Завез клиента и, не теряя времени, в гараж. Приехал – тот еще живой. Он его в петлю за лапы, и все дела.
Какая зайчатина вкусная! Как жена ее готовит! Хоть просто потушит, хоть в соус, хоть в жаркое. Лучше, наверно, потушить. Разделать, обжарить на сковороде. Отдельно обжарить лук. Потом лук к мясу, туда же сметану и минут тридцать на медленном огне…
Чувствует, что проголодался. Ел в шесть вечера, между рейсами.
До поселка остается минут пятнадцать. Пока в гараж, пока дойдет до дома. К полуночи будет в дверях. Поесть бы и спать.
Поворот налево огибает жуткую в ночи стену лесополосы и оказывается на предполагаемом в это время суток возвышении, с которого днем открывается широкий вид на огромное водохранилище по левую руку, поля и лесополосы по центру, лысый хребет невысоких гор справа. Сейчас же свет фар только проваливается в сизую пустоту, ко дну которой тянутся волнистые шнурки дорожной разметки. Впереди, из неясного туманного марева, сочатся огни Мичуринского, который только что изрыгнул из своих глубин две пары лишних огней. Сурен включает ближний свет, и первая пара отвечает взаимностью.