– Да, – выдавливаю я из себя, хотя ни черта, ни к чему не готова.
– Я рад, – отвечает он и встаёт с кровати.
Он начинает медленно подходить ко мне. Я стою на месте и не двигаюсь, когда до меня остаётся жалкий шаг, и он его делает. Тем самым встаёт ко мне вплотную.
Он поднимает руку и снимает с меня капюшон и маску. Я хочу его оттолкнуть, но не могу.
Арлохос. Я со злостью смотрю на короля, он ухмыляется и кладёт свою ужасную потную ладонь мне на лицо, приближает своё лицо к моим губам.
Я изо всех сил пытаюсь его оттолкнуть, но не могу. Я пытаюсь произнести хоть слово, но из меня выходят лишь жалкие непонятные обрывки. Он начинает смеяться.
– Можешь не пытаться, ты полностью принадлежишь мне, – он проводит своими ужасными костлявыми пальцами по моей щеке и ниже по шее. – Ты очень красивая, Селения. Твоё тело бесподобно. Теперь, когда ты начала нормально питаться, это стало заметнее, – я недоумённо смотрю на него.
Если этот старый ублюдок думает, что сможет воспользоваться моим телом, то он глубоко ошибается.
Он приближается ещё ближе и проводит своим языком по моей щеке. Я вздрагиваю, он снова смотрит на меня и ухмыляется.
– Не волнуйся, я сделаю тебя своей любовницей только тогда, когда ты выполнишь всё, о чём я попрошу, тогда, – он кладёт одну руку на мою шею, а второй берёт за талию и придвигает к себе, – я вкушу каждую частицу этого великолепия. Буду наслаждаться каждым миллиметром твоего тела. Ты будешь полностью принадлежать мне и родишь для меня ещё одного наследника, который будет обладать кровью Полуночной охотницы. Он будет могущественнее любого человека. Он станет следующим Королём Велисиона и моим сыном, а после его рождения, – он отталкивает меня, и я падаю на пол, – я убью тебя.
Как только дверь за моей спиной закрывается, я бегу, не заботясь о том, чтобы накинуть свой плащ и маску. Страх вперемешку с ненавистью не даёт мне дышать. Боль в груди – это всё, что я могу чувствовать. Я продолжаю нестись вперёд, пока слёзы застилают мне глаза, но я не пытаюсь смахнуть их, потому что моя главная задача – оказаться как можно дальше отсюда.
Слёзы редко давали мне о себе знать, даже в самые трудные моменты. Но сейчас, когда я понимаю, что моя жизнь ничего не значит, я больше не принадлежу себе, я просто не могу себя более сдерживать. С детства я была лишь пешкой в чьей-то игре. Я была лишь оболочкой, полезной для чего-то. Ведь моя жизнь никогда, ни для кого ничего не значила. Во мне не видели человека, который хотел бы чего-то большего.