– А вы и есть нелюди. Твари, только и делавшие, что гонялись за удовольствиями и попирали все нормы и правила поведения нормальных людей в нормальном обществе.
– А что такое это ваше нормальное общество? Стадо баранов, которых вы стрижете и пускаете на мясо, когда вам это нужно, – огрызнулась она в ответ. – А все, кто не желает быть стриженым, для вас сразу становится изгоем.
– Знакомая песня, – презрительно скривился мужчина. – Сначала преступаете все правила, а потом кричите, что таким образом реализуете ваше право на самовыражение. А то, что от вашего самовыражения страдают другие, не важно. Вы грабите, убиваете, насилуете и смеете говорить, что таким образом самовыражаетесь. Хватит. Я не собираюсь вести с вами дискуссии. Тем более что к смерти приговорил вас не я, а суд. Те самые бараны, которых вы так презираете.
– Последний вопрос, – решившись, произнесла она.
– Я слушаю, – кивнул он.
– Что мне кололи? Я знаю эффект от всех известных наркотиков…
– Не сомневаюсь.
– Это так. Но таких ощущений никогда не было. А в том, что это наркотик, я не сомневаюсь. Так что это такое?
– У вас не хватит знаний, чтобы понять, – ушел от прямого ответа мужчина. – Могу только сказать, что это не наркотик. Именно благодаря ему вы стали тем, чем являетесь сейчас.
– Чем? – переспросила она.
– Именно. Я уже говорил. Для всех работников этого центра вы не более чем вещь. Привыкайте. Это надолго.
– Я постараюсь не доставить вам такого удовольствия, – попыталась она оставить последнее слово за собой.
– Рискните, – неожиданно рассмеялся мужчина. – Скажу сразу, любая попытка суицида не пройдет. Это входит в программу. Мы не разбрасываемся инструментами, которые еще не использовали полностью.
– Я все равно вырвусь, – в отчаянии выкрикнула она.
– Будет любопытно на это посмотреть, – продолжал смеяться мужчина. – Уводите.
Охранники дружно шагнули к ней, и приказавший ей раздеться громила скомандовал:
– Руки за спину. К двери.
И снова тело предало ее. Покорно заложив руки за спину, она поплелась к дверям. Охранники провели ее длинными переходами комплекса и, отперев двери камеры, пинком забросили вовнутрь. Не ожидая удара, она упала на пол, сильно ударившись подбородком и прикусив губу. Медленно перевернувшись на спину, она коснулась ладонью подбородка и, глядя на испачканную красным руку, горько расплакалась.