Но затем Ханна подумала об Амосе Стритче: о его взглядах, его руке у нее на бедре, когда он шел вслед за ней по лестнице. Он такой же отвратительный, как Квинт, и девушка подозревала, что Стритч имеет по отношению к ней такие же грязные намерения. К тому же она отдана в услужение за долги, и ее положение немногим лучше темнокожей рабыни из Африки. Именно мысль о рабстве заставляла ее сопротивляться до последнего, пока Квинту, наконец, не пришлось тащить ее на веревке.
С мужчинами такое тоже случается, это верно. Например, с мальчишкой, убиравшим крыльцо. Но мужчина может, если хватит духу, вырваться, сбежать. Его могут в конечном итоге поймать и вернуть обратно в кандалах, возможно, заключить в колодку и прилюдно высечь кнутом, но некоторым все же удалось скрыться.
Но у девушки нет ни малейшего шанса. Ханна знала – если она попытается сбежать, то успеет одолеть лишь несколько километров, прежде чем ее поймают и вернут обратно. Мужчина может прятаться в лесу, питаясь его дарами. Если ему кто-то встретится, он может сказать, что направляется по делам, и, скорее всего, ему поверят.
Но женщина, держащая свой путь одна? Сразу же возникнут подозрения.
Ханна вздохнула. У нее нет иного выбора, кроме как найти в сложившейся ситуации хоть что-то хорошее. Здесь она, по крайней мере, освободится от Сайласа Квинта. Наверное, она ошибается насчет Стритча. Возможно, он отнесется к ней по-доброму, если она будет усердно работать и не доставит ему неприятностей.
Если бы Ханна слышала разговор, имевший место между ее отчимом и Амосом в таверне, у нее было бы куда больше причин для беспокойства.
Мужчины потягивали эль из высоких кружек. Стритч, задрав на подставку свою подагрическую ногу, курил отвратительно вонявшую трубку, а Квинт жадно хлебал эль. Ему пришлось бы по душе что-нибудь покрепче, но он не осмеливался попросить, пока они не придут к окончательному соглашению.
– Ты уверен, что девчонка – девственница, Квинт? – спросил Стритч. – Если – нет, то сделке не бывать.
– Клянусь, что девственница, сквайр. К ней никто не прикоснулся даже пальцем, – зловеще осклабился Квинт. – Если после первого вашего с ней раза на простыне не будет пятен крови, я не стану настаивать на сделке.
– Последи за языком, любезный, – грозно отозвался Стритч. – Сам знаешь, что против всяких законов и обычаев, чтобы хозяин путался со служанками. – Тут он улыбнулся и облизал губы. – А девка прямо вся сочная.