И что мне теперь – объяснять, почему я так поступил? Так ведь общеизвестно, что оправдывающийся, пытающийся что-то объяснить человек всегда выглядит виноватым.
Понимая, что выгляжу в глазах Самсонова глупо, я тем не менее заговорил:
– Валерий, а ты отложи на минутку свои обиды и амбиции и подумай сам, насколько удобно мне заводить с тобой такой разговор. Вот завтра ты… – Я зачем-то посмотрел на часы и поправился: – Да даже уже сегодня ты рассказываешь, что Воронцов – большое дерьмо, – я употребил другое слово, – и хочет тебя ошельмовать, распускает гнусные слухи и всякое такое прочее. Как ты думаешь, много пользы это принесет моей репутации? Ты побольше меня служишь, тебе поверят. А мне что тогда? – Я передохнул после длинной реплики и требовательно сказал: – Давай сигарету!
Самсонов с удивлением посмотрел на меня.
– Так ты же вроде не куришь?
– Куришь, не куришь… – сказал я сердито. – С тобой закуришь тут. Давай уже, не бухти.
Мы сидели напротив друг друга, пускали в потолок тугие струи и геометрически выверенные кольца дыма. Я отметил про себя, что не растерял квалификации и мои кольца получаются ничуть не хуже самсоновских. А ведь не курю уже столько, сколько иные и не живут.
Напряжение понемногу спадало. У меня с непривычки кружилась голова, и это было прикольно.
– Что, приторчал? – спросил Валерий, видя мое состояние.
Я кивнул неопределенно: мол, понимай как хочешь.
– Ты не серчай, – продолжил Самсонов. – Сам понимаешь… – Он не договорил фразу и начал другую: – Не знаю, что за лажу ты мне тут впариваешь, и о чем идет речь, представления не имею. Поэтому давай так: жизнь покажет. Она, брат, все показывает. – И протянул мне руку.
Я пожал ее и направился к выходу. Говорить больше было не о чем. Все, что требовалось, сказано. Конечно, слово «брат» Самсонов употребил в ироничном смысле своего времени, он другого и не мог знать. Но мне оно почувствовалось совсем иначе – так, как его стало принято употреблять в моем будущем.
Да, жизнь покажет, думал я, выходя из кабинета следователя. Она все показывает. Тут Самсонов был, безусловно, прав. Стало быть, поживем – увидим. Только вот я никак не ожидал, что она покажет все неожиданно быстро, даже стремительно. Да еще так, что впору будет вспомнить еще одну пословицу – «Человек – сам кузнец своего счастья». «И несчастья», – добавил бы я. А еще подумав, присовокупил бы: «И хлопот».