Но «злодейство» все-таки случилось. В другом конце города. Какая-то тетка сумела-таки прорваться к высокому гостю и передать ему свою челобитную. Это ЧП потом долго еще было предметом разбирательства недостатков в службе: как допустили, чтобы случайный человек – и вот так запросто к руководителю правительства выскочил? А если вдруг что? Короче, да здравствует нерушимый блок, ну и все такое.
Кто-то заметил (вернее, заметит спустя много лет, в моей реальности), что демонстрации трудящихся в СССР напоминают карнавалы в Латинской Америке. Вполне возможно, но наши демонстрации все равно круче. Тамошняя полиция порой прикладывает неимоверные усилия, чтобы устранять некоторые беспорядки, случающиеся в буржуазной действительности. Нет, у нас все не так. Роль милиции на демонстрации – демонстрировать. Присутствие, спокойствие, защиту, непоколебимость. Мы здесь. Мы с вами. Все будет хорошо. Сюда нельзя. Туда – тоже. На глазах у советских граждан никакого применения силы, особенно сегодня. Для такого дела найдутся незаметные люди в неброской одежде.
Так что вместе с другими сотрудниками я демонстрирую то, что положено. Занятие несложное, и я углубляюсь в воспоминания.
За последние полгода произошло много всего. Причем, что-то соответствовало моим воспоминаниям, что-то – нет. Я уже давно понял, что моя жизнь не будет представлять собой дежавю, где мне доведется знать все наперед. Во всяком случае, играть в тотализатор, доведись такому быть в наше постное время, я бы теперь не рискнул – можно и лопухнуться. Видимо, нашим демиургам достаточно, чтобы генеральная линия бытия была нерушима, а мелочные отступления их не интересуют.
Более того, я заметил, что начинаю забывать кое-что из будущих событий, которые, казалось, знаю очень хорошо. И спросить ведь не у кого. Хорошо обычным людям: подзабыл что-то из прошлого – всегда найдется у кого спросить. И помогут, и подскажут. А задай я вопрос: вы не помните, какое кино на следующий Новый год по телевизору покажут? Брр, даже думать о последствиях неохота.
О прошедшей зиме главное впечатление – холодина. Совсем не то что будущие зимы, лет этак через сорок, с их слякотью. В борьбе с морозами меня спасал казенный тулупчик, а точнее черный форменный полушубок с блестящими пуговицами и сизым воротником. Такую привилегию имели только участковые инспекторы, чем вызывали жгучую зависть и сомнение в справедливости у представителей других служб. Наиболее отчаянные были даже готовы перейти на должность участкового, лишь бы добиться обладания таким богатством. Но службу сменить только формально: получил полушубок – и переводите меня назад.