И вот они, не венчанные, так, пришёл и не ушёл. Остался, там, у неё милуются, а она, не вдова, ещё жива и жила пока – здесь. В своём не замке тереме,– доме.
… Теперь про любовь, скорее ревность, и не Тамары. Она уже в обед не помнит, чем утром наполнила свой желудок и вообще нужно ли ей это. А про любовь и про измену все говорят, до самой кончины, – жизненной эпопеи, рассказала мне.
И, вот, её словеса, про любовь.
*
… Жили, поживали у неё, почти в райских водах, почти Рейна – бассейна, метр на полтора, но с водой, любящая пара.
Тесть мой, её сосед, звал, величал их внутрии. Вот оттуда и заголовок, скороспелый. Так эти милые любящие нутрии всё – таки, всегда тихо, мирно, ворковали между собой. Ссор их никто не видел и не ведал.
И, вот однажды.
Тамара услышала шум, потом визг и ещё хуже почти плач как маленького ребёнка, у которого отняли от маминой грудки – кормушки. Непорядок, подумала Тамара, которая наша, не Кавказская. Вышла. Села. Посидела, и чуть сама не пропела, – оторопела. Муж ёйный, этот хорёк, красавицы, нутрии, сидел в воде, которая плескалась не только по бороде, и пытался выйти из мокрой купели, на брег и не песчаный и не пустой. Царапал коготками, по лесенке и получалось смешно. Но не ему, – колыхались волны, хоть и не девятый вал, но он дрожал, а нос фыркал тоже брызгами. Он замёрз, но не примёрз, морозы были небольшие по утрам, а он дрожал. Тамара хоть и древняя, не всё слышит и почти не видит, узрела таки, что невеста, нет, жена, эта внутрешняя, кусает, кусает,– на верх не пускает. И он, бедный дрожит, а, по ступенькам, не бежит. Нет, ни шагу, вперёд, но как в пенсне поётся, люблю, только первая шагу не сделаю… и он, шаг не сделает. Никак. А что. А как. Да никак…
Тамара, конечно, никогда не изучала науку о жизни и поведении животных, тем более, таких, временных жильцов, будущих, теперь, пока плавающих шашлыков. И, теперь уже, не всё помнит, что было вчера. Но записала в свою черепную коробочку этот, для науки, ценный случай.
Теперь рассказывает.
– Вот, знаешь, что это такое деется, и на кого надеяться. Мне привезли и, почти даром вручили этого хорька, как она величала этого. А он, оказался не он, а она. Да ещё и молодая, совсем юная и красивая, своей статью, почти родная сестра кавказской красавицы. Но. Пузатенькая. Спраавная, шашлык, или котлеты будут ещё красивее.