Ты, старая, мне зубы не заговаривай. Мне нужна девка Андрея Распутина с Потылицынской заимки.
Фрося, обмирая от ужаса и за единственную корову, и за Лизу, да и за себя с сыном, всё же не сдавалась:
А я откуда знаю? Как я тебе её выдам, если я её с Пасхи не видела. Их же всех арестовали.
У тебя она, больше не у кого. Всю другую родню проверили.
Кого проверять-то, – скривилась Фрося: всех увезли и посадили.
А это не твоего ума, бабка.
Младший Лыхов, видя, что у брата ничего не выходит, тоже подал голос:
Тётка Фрося, мы ж не по своей воле ищем. Прислали нас, говорят, мать девочки очень просит её найти. Мать-то в больнице, присмерти, сказывают.
Фрося давно чувствовала, что за спиной у неё кто-то стоит, но сейчас разыграла натуральный испуг, схватилась за сердце, запричитала:
Что ж ты, ирод, пугаешь? Спереди подойти не можешь?
Ружья не боишься, а голосу испугалась?
Когда ружьё-то наставлено, любой голос страшен. Не знаю я, парни, ничего, хватит меня пугать, помру тут с вами, что с Иваном то моим будет.
Не такой уж и дурак, твой Иван. Может, его спросить? Не совсем же он глухой, – протянул младший Лыхов. Про то, что сын Фроси слух после первого, пять лет назад случившегося приступа эпилепсии, не потерял, почти никто не знал. Иван тогда откусил себе язык, еле откачали бедолагу. После того случая крепкий статный мужик замкнулся, отгородился от мира, никого не хотел знать кроме матери. По наставшим временам это было не самое плохое, что могло случиться.
А я и не говорю, что дурак, да припадки у него чуть ли на каждый день. Ты что ли будешь ему остатки языка вытаскивать. И как, прости господи, ты будешь его спрашивать? Орать в три глотки? Иди, пробуй, только не пугай сильно, Христа ради прошу.
Фрося была довольна собой. За долгим разговором все как-то позабыли про корову, так что та уже давно ушла в сарай и даже не мычала. И главное, для чего Фрося тянула время, Иван должен был смекнуть и хорошо прикрыть лаз в подполье дальнего сарая, где они уже несколько дней прятали девочку.
Обыск усадьбы и допрос Ивана вышли действительно такими, как предсказала Фрося. Братья не нашли никаких следов проживания девочки, об этом Фрося заботилась с первого дня. А, когда старший Лыхов гаркнул Ивану что-то в ухо, тот, медленно заваливаясь, сполз по стенке избы на пол и забился в судорогах, мыча и клацая зубами. Лыховы долго этого зрелища выдержать не смогли и, матерясь, ушли.