– Пришла поиздеваться? – ровным голосом произнес Дор и через несколько секунд, не услышав ответа, как ни в чем не бывало, продолжил молиться, что раздражало Алану. Она не верила в богов, в каждой ситуации опиралась на себя и свои силы, но знала тех, кто считал ведьм исчадием ада, демонами во плоти и для защиты от них молился богам, в которых верил. Дор относился именно к таким, считал, что молитвы отпугнут Алану, но он недооценил ее, не знал, с кем связался! Один ее гипноз и все! Только вот вновь что-то сдерживало ее от этого воздействия. Императрица обязана научиться выдержке, контролировать свои действия, сдерживать себя, обуздать эмоции!
– Зачем мне издеваться над мешком костей? Вряд ли тебе осталось долго жить, судя по твоим болячкам. К тому же, пресная каша, тухлая вода и черствая лепешка вряд ли поспособствуют твоему хорошему самочувствию, – она перевела взгляд на пустую тарелку и нетронутую кружку с мутной жидкостью в тусклом освещении камеры.
Дор замер на месте, слова молитвы утихли, он поджал губы и посмотрел на Алану с нескрываемой ненавистью. Однако императрица увидела в каре-зеленых глазах еще и неподдельный страх. Значит, советник боится смерти, возможно, предчувствует ее, испытывает смятение и, как большинство в его возрасте, считает, что еще далеко не все задуманные планы осуществил в своей жизни.
– Я могу исцелить твои ноги и поясницу, убрать боль раз и навсегда, продлить твои годы. Я видела стариков, проживших на свете больше ста лет…
– С чего такая щедрость? – бестактно перебил Алану Дор.
Алана снова подавила нарастающее внутреннее раздражение, задрала голову и поцокала, заявляя, кто здесь главный, точнее – главная!
– На твоем месте я бы перестала так нагло себя вести. Или ты не в курсе, кто я?
– Ты бесовское отродье, которое погубило глупого мальчишку, захватило дворец и решило избавиться от всех, кто прислуживал истинному императору. Пусть Август не разбирался во многих вопросах, но он был наделен теми качествами, которыми ты, ведьма, не обладаешь!
Алана рассмеялась, словно блаженная. Забавно, что советник называл так Августа. Мальчишкой он точно не был. В двадцать – еще ладно, но не в тридцать восемь. Глупым – да, но мальчишкой – нет. Хотя, какая разница, если ей это на руку. Она любого обведет вокруг пальца, и с помощью своего ведьминского дара, и обаянием, и хитростью. Правда, кажется, на старика ни второе, ни третье не действовало.