Мужчина, который явно не питал к ней нежных чувств, привел Алию в какой-то шатер, обойдя те, возле которых плясали мужчины и женщины в ярких одеждах. Похоже, сегодня они что-то праздновали и даже не обратили на нее внимания.
В данную минуту внучка Тахмины пожалела, что метка жертвенницы не сработала на того, кто принял ее за воровку. Неужели Арвин ошиблась?
– Заходи! – грубо произнес тот самый мужлан. Алия набрала полную грудь воздуха, медленно выдохнула, чтобы успокоиться, а затем вошла внутрь. В помещении витали ароматы ели и цитрусовых. С виду шатер, на четверых человек, внутри казался еще больше. Здесь не хватало спального мешка, одежды, каких-то небольших, переносных предметов мебели, пусть даже раскладного столика. По периметру расставлены восковые свечи, посередине сидел молодой на вид мужчина, со скрещенными ногами и лежащими на коленях ладонями вверх.
– Орлиный глаз, я к тебе не с пустыми руками, – грубиян явно был доволен собой.
Молодой мужчина с коротким ежиком темных волос, которого грубиян наградил прозвищем «Орлиный глаз», явно не обрадовался, что его оторвали от важного дела. Он открыл карие с золотыми крапинками глаза, сложил ладони на уровне груди и поклонился, что-то прошептав себе под нос. Когда он встал с колен, Алия увидела насколько он высокий и худой. И все же не стоило его оценивать только по внешнему виду. В хрупком теле вполне могло быть столько силы, что даже ведьмам не снилось! В мире полно чудес.
– Кто там у тебя, Мухомор? – приятным голосом произнес Орлиный глаз, оглядывая Алию с головы до ног, отчего ей тут же хотелось уменьшиться в размерах и стать невидимой.
– Воровку к тебе привел. Подсматривала за нашими, не удивлюсь, если вещи наши хотела стащить. Вон, смотри, гребень у нее какой, наверное, и его украла!
Но Орлиный глаз, в отличие от Мухомора, умел видеть людей насквозь.
– Хотела или украла? – жестче спросил Орлиный глаз, и Мухомор замялся. Этого тона он боялся, как и остальные кочевники, и Алию это насторожило.
Она знала людей, с виду добрых и дружелюбных, но за закрытой дверью дома они вымещали злобу на своих близких, избивали тех до полусмерти, после чего им с Тахминой приходилось трудиться несколько часов, чтобы остановить кровотечение, исцелить ушибы, синяки и раны, а после – отправить в храм, чтобы жрицы истолковали им, что подобное к себе отношение чревато плачевными последствиями и терпеть такое нельзя. Алию передернуло от этих воспоминаний.