Личное общение двух идеологов суверенитета Кубы при их жизни было ограниченным. Сангили в тот момент не считал революционную войну ни политической, ни общественной необходимостью по причине, как он думал, неготовности к ней кубинского общества. Но Сангили никогда не был ни тенью Марти, ни тем более его оппонентом, хотя их личная встреча в Нью-Йорке, инициатором которой выступил Марти, и на которую они оба так рассчитывали, не принесла им ни единомыслия, ни необходимого взаимопонимания. Сангили не принял предложения Марти о вступлении в Кубинскую Революционную партию, созданную им в 1892 г. с единственной целью: возложить на нее политическое и военное руководство революцией.
Не исключена возможность, что Марти лелеял тогда и мысль о возложении на Сангили обязанности главнокомандующего Освободительной армии. При выборе этой кандидатуры Марти мог учитывать и наличие большого военного опыта у Сангили со времен Десятилетней войны, и твердость его политических принципов, выразившуюся в отказе признать заключенный по окончании войны с Испанией Санхонский пакт 1878 г., чем он и снискал в обществе авторитет, славу и репутацию бескомпромиссного мамби9. Что касается бывшего (в Десятилетнюю войну) главнокомандующего Максимо Гомеса, то у Марти были с ним достаточно серьезные принципиальные расхождения относительно политического устройства государства по завоевании суверенитета. Склонность Гомеса к установлению военной диктатуры была неприемлема для Марти. Кроме того, Гомес доминиканец, а не кубинец. Марти желал бы, чтобы главнокомандующим был его авторитетный соотечественник. Но все соображения относительно планов назначения Сангили на пост главнокомандующего – это только моя исследовательская гипотеза, для научного обоснования которой данных пока маловато, хотя и можно их найти. Отказ Сангили от вступления в партию не означал, однако, его отказа от сотрудничества с Марти. Напротив, он выразил безоговорочную готовность и согласие поддержать Марти в его начинаниях по пропаганде идеи независимости и суверенитета Кубы как задачи, имеющей глубокие исторические корни. Но опять-таки можно обратить внимание на небольшой нюанс: согласие на пропаганду идеи суверенитета и независимости, но отнюдь не идеи неотложности революционной войны. Сангили согласился создать (и в кратчайшие сроки создал!) на Кубе пропагандистский печатный орган, готовый сотрудничать с Марти в ходе подготовки новой революционной войны. Это – «Hojas Literarias». Между тем остается очевидным и такой факт: Сангили при жизни Марти не опубликовал ни одной своей статьи или хотя бы заметки в газете «Patria» («Родина»), которая была официальным органом Кубинской Революционной партии, и которую Марти основал также для пропаганды идеи завоевания независимости и суверенитета Кубы посредством необходимой новой революционной войны. В свою очередь, на страницах издаваемого Сангили журнала для этих же целей мы не увидим публикаций ни самого Марти, ни материалов о нем. Трудно объяснить эту кажущуюся противоестественной ситуацию. Что это? Их общее нежелание в целях, быть может, конспирации афишировать свои политические связи? Вопрос не риторический, поскольку в статье об этой газете Сангили фигурирует как один из редакторов, правда, не уточняется, в какое время – до или после гибели Марти