Не будет преувеличением сказать, что Пэтси считалась самой красивой дамой в трех королевствах. Абрахам Хейуорд, писатель, знаменитый в свое время, но теперь почти забытый, написал в ее честь длинное стихотворение, последняя строфа которого была такой:
Сама зависть укрощена,
Красоту твою прославляет,
Обаянье твое покорило меня,
Как ничто не покоряет.
Хейуорд, который и сам отличался красноречием, высоко ценил остроумие матери, ее живой ум, подобный сверкающей ртути. Его одобрение считалось достаточно влиятельным, чтобы поместить любую светскую красавицу выше ее современниц. Необычным в обаянии Пэтси было то, что оно не увядало. До конца ее жизни для нее были готовы на все не только мужчины, но и женщины.
Итак, решено было, что мне следует рано выйти замуж. Мне никогда не говорили, что я должна выйти за богатого и знатного мужчину, но, думаю, это подразумевалось, потому что мы, для своего положения и нашего уровня жизни, были бедны. Когда меня в должный срок представили королеве Виктории, я впервые надела длинное платье, длинный шлейф, а мою прическу украшало три белых пера. Я мило улыбалась, но чувствовала себя разряженным осликом на ярмарке.
Конечно, я сразу же начала ходить на балы; один запомнила особенно. У меня на голове, по довольно глупой моде тех дней, был венок из пшеничных колосьев с вплетенными в него маками и васильками. Должна признать, мне мой головной убор очень нравился. Можете представить мою досаду, когда ко мне подошел красивый мужчина и спросил: «Что заставило вас надеть этот дурацкий венок? Вы в нем похожи на праздник урожая». Я не могла сразу же снять венок и весь вечер сгорала от смущения; я боялась танцевать. Вечер мой был испорчен. Люди, даже очень добрые, редко понимают, как легко можно обидеть девушек… и юношей.
В первый раз я увидела моего будущего мужа, князя Генриха фон Плесс, на балу. Хотя он служил в германском дипломатическом корпусе и недавно стал секретарем посольства Германии в Великобритании, в то время он еще не идеально говорил по-английски. Я была застенчива и почти ничего не понимала из того, что он говорил. Один глупый молодой пэр, который хотел на мне жениться, начал хихикать. Тот человек еще жив; надеюсь, он прочтет эти строки и поймет, как сильно я тогда рассердилась. Несмотря на свою молодость, я почувствовала, что он очень грубо ведет себя с иностранцем, что мне не понравилось. Насмешник совсем не возвысился в моих глазах; наоборот, я пожалела князя Генриха и отнеслась к нему добрее, чем было бы в ином случае.