Мне трудно объяснить, насколько жизнь в Германии отличалась от жизни в Англии. Помню, как-то под вечер мы с компанией гостей верхом поехали к так называемой Alte Burg[6], скале или, точнее, невысокой горе в окрестностях Фюрстенштайна. Поскольку день был будний, я не думала кого-то там застать. Но, к моему ужасу, там собралось Gesangverein[7] из одного окрестного городка и множество туристов. Подойдя к нам на мосту, они выстроились в ряд и запели. Я заговорила с ними, поблагодарила их и пригласила прийти и спеть под окнами садового дома, где мы с сыновьями и гостями пили чай. Моя просьба им очень понравилась; они пришли и исполнили немало немецких хоровых песен – неспешных и умиротворяющих. Я старалась держаться с достоинством, несмотря на разгоряченное лицо и юбку для верховой езды. В Германии, как известно, любят петь и чаще всего поют хорошо. Впрочем, некоторые певцы вопят так, словно кричат в пустые металлические горшки, – слышится гулкое эхо, и в ноты они не попадают.
Я в самом деле старалась последовать прощальному совету короля Эдуарда, но безуспешно. Никто больше меня самой не может обвинить меня в том, что я не выучила немецкий язык как следует. В качестве оправдания скажу, что дома у нас все говорили по-английски. К нам часто приезжали мои друзья из Австрии и Венгрии; у многих из них жены были американки или англичанки. Дело не в том, что я не старалась; просто сама мысль о том, что я вдруг заговорю по-немецки, очень смешила моих друзей. Как-то я даже начала брать уроки; из ближайшей деревни в половине одиннадцатого приходила милая старушка. Начинался урок, и почти сразу же открывалась дверь, выходил кто-то из гостей и швырял мне в голову подушку, а затем в нее летели еще три или четыре со словами: «Ради всего святого, пойдем с нами, мы не знаем, что делать, никто ничего нам не рассказывает и ничего не показывает. Пойдем! Жизнь коротка, а на следующей неделе мы уезжаем». И в голову мне летела последняя подушка, которая падала на стол, на чернильницу или на голову старой учительницы.
Я умею неплохо говорить на медицинском немецком, который освоила во время войны, когда работала в Красном Кресте и разговаривала с врачами и сестрами милосердия.
Постараюсь вспомнить дальнейшие впечатления о первых годах моей семейной жизни, когда я была очень молодой и застенчивой Prinzessin