– Оставь меня в покое.
Он резко развернулся, освобождаясь от ее объятий, и зашагал в сторону школы. Варя проводила его тоскливым взглядом, смешанным с паникой и беспомощностью. Она понимала, что такого поведения не избежать, но оно должно было начаться только ближе к двенадцати, но никак не сейчас. Резко в Славе что-то переменилось, надломилось, и теперь он не желал подпускать к себе даже ее, самого близкого человека, ближе которого не могла быть даже их мать, проводящая со Славой слишком мало времени.
Домой Варя плелась, едва передвигая ноги. Заглянула в магазин, чтобы отдать вчерашнюю недостачу, и двинулась домой самой длинной дорогой. Спать, как вчера, совершенно не хотелось, но и возвращаться домой желания не было. На улице, застеленной белыми сугробами и разогнавшей морозом людей по домам, Варя вдруг почувствовала себя в большей безопасности, чем дома. Как справиться с дворнягой она знала, а больше никто ее здесь обидеть не мог. Именно так ощущался этот поселок: спокойным и уютным, но при этом стылым, как земляная могила.
Ее семья жила здесь уже больше трех недель, при этом Варя могла насчитать разве что человек тридцать, которых увидела за это время. У нее была хорошая память на лица – настолько, что она могла встретить человека на улице с ощущением, что он ей знаком, при этом видя его всего лишь раз, мельком, на заправке или в магазине. Поэтому создавалось чувство, будто многоквартирные коробки пустуют, и для вида кто-то ходит по квартирам и зажигает свет каждое утро, чтобы вечером снова погасить.
Ноги сами привели Варю к дому. Но не к тому, где ждали поругавшиеся родители, безразличные ко всему кроме собственных обид, а к соседскому, из которого вчера клубился по снегу дым. Она так и застыла перед калиткой, не в силах повернуться и зашагать к себе.
Дом Ирины также стоял на ножках, несмотря на это выглядел аккуратным и уютным. Он был в два раза меньше, чем родительский, с двумя этажами и окном на чердаке, как обычно рисуют дети на асфальте, хотя на первый взгляд показался ей точной копией собственного. В окнах Варя разглядела кружевные занавески, а во дворе, положив морду на лапы, спал пес. При виде него она поежилась, ощущая, как не чувствует ног в меховых унтах и шерстяных носках, в то же время этот охранник валялся, словно на пляже под солнцем.