– А… Ее не нужно пожарить?
– Что ты, это же все испортит! Смотри.
Для достоверности Ирина схватила один из кусочков, щедро опуская его в соль, и полностью сунула в рот, чтобы снова вернуться к Варе, ожидающе на нее глядя. Не будь она заперта в этом доме, с бешеным псом за дверью и свертком сомнительного содержания, точно бы отказалась. Точнее, ее бы уже здесь не было.
Поэтому Варя все же сделала то, что хотела от нее Ирина, желая как можно скорее закончить с угощениями. На вкус строганина была рыбная, холодная и соленая – больше ничего Варя почувствовать не успела, быстро проглотив. Потом еще один кусок, и еще. Она не могла объяснить почему, но ей внезапно стало жарко, и на лице выступила испарина. Холод ужаса пробежал по спине, когда в свертке что-то зашевелилось.
Варя испуганно уставилась на него, чувствуя, как слабеют руки. Все, чего ей хотелось, это отбросить его и затоптать, как топчут паука, крича и сгорая от паники. Но под покрывалом, скрывающим лицо, Варя вдруг увидела детскую руку.
Та открыла его, и теперь сверток едва не выпал от неожиданности.
Розовощекая Настенька ей улыбалась, хлопая самыми ясными глазами, какие ей только удавалось видеть.
– Не понимаю: у тебя что, дома своего нет? Зачем уходить и ждать у соседки, тебе что, пять лет? Сама дома побыть не можешь?
Варя молчала, периодически перехватывая пакеты, режущие ладони, пока мать искала в сумке ключи. Не было сил объяснять ей, указывать на закрытый дом и то, что она взяла последнюю связку ключей, и еще много на что.
К тому времени, когда мама возникла на пороге соседского дома, Варя успела забыть, что ждет кого-то. Тело срослось со стулом, руки прижимали к груди теплый шевелящиеся сверток, и все за пределами дома перестало существовать. Варя не могла даже оторвать взгляда от Настеньки, не то, что думать о чем-то, кроме нее. Ирина тем временем ворковала рядом, занимаясь ухой, чей аромат наполнял дом и заставлял ждать обеда с особым желанием.
На время Варя забыла обо всей жизни до ее появления в доме Ирины, дым из которого стелется по снегу. Забыла о Славе, его болезни, проблемах с матерью. В том доме было тепло и спокойно, в свой же возвращаться совершенно не хотелось.
И осознание этого пугало Варю едва ли не больше, чем сам факт воскресшего ребенка.