Между тем в зал вошли вновь прибывшие взрослые. Их ввел волшебник совсем невысокого роста. Юркий, говорливый и при этом очень похожий на шарик. Но не на тот, что надутый и медленный плавно скользит по воздуху в детские праздники. А на тот, что развязался и, быстро теряя воздух, носится по помещению из угла в угол. Мужчина метался по залу, будто совершая кульбиты и сальто, немыслимые для человека. Огненно-рыжая борода вычерчивала зигзаги его траектории.
Даня даже обернулся к Никите, как к специалисту по ветру. Но тот уставился куда-то вниз и как будто не замечал этого юркого пузырика. И тут Даню осенило.
– Он что, маг хаоса? – удивленно прошептал он.
– Кто? Где? – оживился Никита и всмотрелся в гостей. Когда он наконец понял, о ком говорит младший приятель, то очень удивился. – И что этот яркий толстяк делает среди этих «отмороженных»?
– Отмороженных?
– Ну, магов льда и холода, называй как хочешь.
– А почему такому магу не быть среди, как ты говоришь, «отмороженных»?
– Ты что? У магов северных стихий не может быть рыжих бород! Я бы отнес его, скорее, к тем, кто ведает заклинаниями пламени.
Загоревшийся было интерес в глазах Дани, впрочем, был тут же погашен фразой приятеля:
– Какой-то мутный тип. Надо от него держаться подальше.
Остальная четверка гостей двигалась несравнимо медленнее. На фоне такого живчика – даже замедленно-величаво. Трое мужчин ростом за два метра и с такими широкими плечами, что, наверное, могли удержать на каждом по паре мальчишек вроде Дани или Никиты. С ними была женщина в кремовом брючном костюме и дизайнерской шляпке с вуалью, поднятой вверх. Лишь одна черта объединяла всю эту компанию – пепельно-седые волосы с вороным локоном около правого виска.
– Они, наверное, из одной магической семьи! Братья и одна сестра, – восхищенно прошептал Даня.
– Да не, парикмахер у них один и тот же, скорее всего, – хихикнул Никита. – Вглядись. Рожи-то совсем разные.
Живчик между тем продолжал носиться по залу. С заискивающей, льстивой улыбкой он чуть ли не прыгал вокруг этих гигантов, как зайчик. Активно махал руками, громко и быстро говорил, будто политик или коммивояжер. Все свои фразы, обращенные к единственной в делегации даме, он начинал исключительно со слова «богиня». А мужчин норовил развести на улыбки шутками и байками, сыпавшимися из него, как из пулемета. При этом каждое мгновение толстяк норовил прикоснуться к гостям, то трепетно подхватывая даму под локоть, то хлопая мужчин по плечу (для чего пришлось даже подпрыгивать) и пожимая им руки, будто ежесекундно заключая либо с одним, либо с другим, либо с третьим торговые сделки.