– Никто не смеет указывать Темнейшему, что делать, – ответил Дунфан Цинцан и выпил еще один кубок вина.
Глаза Орхидеи беспорядочно блуждали по сторонам.
– Кажется, я слышала, что это вино… называется… называется «Тысячедневный хмель»… По словам наставника, демоны пьянеют только от него…
Ей никто не ответил. Ланьхуа не выдержала, завалилась на бок в широком кресле и заснула. Во сне ее мучили сухость во рту и жар во всем теле. Она потянула себя за воротник, нащупала твердую, крепкую грудь, вздохнула и вдруг услышала голоса:
– Похоже… господина что-то беспокоит?
– Возможно, он слишком давно не… Эй, приведите женщин.
Женщин? Ланьхуа ощутила досаду. Она сама была женщиной. К чему приводить еще? Орхидея приоткрыла глаз и увидела, что в покои по очереди вошли три или четыре женщины в легких и откровенных одеждах. Под слоем тончайшей кисеи виднелись…
– Ах! – Ланьхуа до смерти перепугалась.
Тела демониц были покрыты татуировками в виде змей и скорпионов, которые смотрелись как живые. Казалось, они сейчас набросятся на Орхидею и укусят бедняжку. Она поспешно замахала руками.
– Не подходите! Не приближайтесь! А то ударю!
Женщины обменялись растерянными взглядами. Зловещая ци Дунфан Цинцана внушала страх, невзирая на хмель. Демоницы натянуто улыбнулись и заговорили:
– Господин, первый министр велел позаботиться о вас…
Орхидея надула губы.
– Зачем мне женская забота? Если желаете угодить, приведите мужчину!
Все оторопело воззрились на Дунфан Цинцана, точно пораженные громом.
– Гос… господин?
Ланьхуа слишком устала сидеть на кровати, подпирая тело рукой, поэтому откинулась на спину, постучала себя по груди, а потом похлопала по соседней подушке.
– Нужен вот такой мужчина. Чтобы спал здесь.
Женщины замерли в изумлении и долго не двигались с места. Наконец одна из них шагнула назад, все тут же очнулись от оцепенения, прикрыли руками рты и молча покинули опочивальню. Орхидея почмокала. Вокруг царила тишина. Она уже собиралась смежить веки и провалиться в сон, как внезапно дверь снова открылась и в опочивальню втолкнули стражника в доспехах. Тот упал, перекатился по полу и встал на колени. Вскинул голову, поглядел на Дунфан Цинцана, стиснул зубы и посеменил к кровати, перебирая коленями.
– Гос… господин, ничтожный пришел, чтобы вам слу… слу… слу…
Стражник побледнел как смерть. Крепко стиснутые зубы мешали ему говорить. Казалось, он напуган до крайности. Ланьхуа наклонила голову и долго смотрела на бедолагу, затем протянула левую руку и ткнула ему в лоб указательным пальцем.